Сварог (Световит).

2013-01-21 13:15:04

Банник или баенник.
2013-01-21 13:15:04

Леший.
2013-01-21 13:15:04

Главным богом восточных славян был столь важный для них бог домашнего скота Велес (Волос). Одними из первых, кому первоначально славяне начали приносить жертвы, стали упыри и берегини.

Берегиня.
2013-01-21 13:15:04

БЕЛУН — божество, сочетающее в себе черты бога-солнца и бога-громовника. Как первый прогоняет ночь, так последний — темные тучи.
Представляется старцем с длинною белою бородою, в белой одежде и с посохом в руках; он является только днем и путников, заблудившихся в дремучем лесу, выводит на настоящую дорогу; есть поговорка:«темно в лесу без Белуна».
Его почитают подателем богатства и плодородия. Во время жатвы Белун присутствует на нивах и помогает жнецам в их работе. Чаще всего он показывается в колосистой ржи, с сумою денег на носу, манит какого-нибудь бедняка рукою и просит утереть себе нос; когда тот исполнит его просьбу, то из сумы посыплются деньги, а Белун исчезнет.
«За могильною горою стоит белая избушка Белуна. Белун — старик добрый. С рассветом рано отправлялся Белун в поле. Высокий, весь белый, ходил он все утро по росистой меже, охранял каждый колос. В полдень шел Белун на пчельник, а когда спадала жара, опять возвращался на поле. Только вечером поздно приходил Белун в свою избушку» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

В

ВОЛОС (Велес, Месяц) — один из древнейших восточнославянских богов, бог-облачитель, который покрывает небо дождевыми тучами, или, выражаясь метафорически, заволакивает его облачным руном, выгоняет на небесные пастбища облачные стада.
Первоначально один из эпитетов тучегонителя Перуна (громоносного Тура); впоследствии же, при забвении его коренного значения, оно обособилось и принято за собственное имя отдельного божества. В качестве«скотьяго бога» (Лаврентьевская летопись) Волос заведовал небесными, мифическими стадами, был их владыкою и пастырем, но потом, с утратою народом сознательного отношения к своим старинным представлениям, ему приписано было покровительство и охранение обыкновенных, земных стад.
Ради той зависимости, в какой находятся земные урожаи от небесного молока, проливаемого стадами дожденосных туч, Волосу, наряду с характером пастушеским, придано значение бога, помогающего трудам земледельца. Существовал обычай оставлять на сжатом поле «жменю колосьев Волосу на бородку». Травы, цветы, кусты, деревья называли «волосами земли».
С древнейших времен скот считался основным богатством племени, семьи. Поэтому скотий бог Велес был еще и бог богатства. Корень «воло» и «вло» стал составной частью слова «володеть» (владеть).
С культом Велеса связано и понятие «волхвы», так как корень этого слова также происходит от «волохатый», «волосатый». Волхвы при исполнении ритуальных танцев, заклинаний, обрядов в древности одевались в шкуру (длаку) медведя или другого животного.
«В договоре Олега с греками упоминается еще о Волосе, которого именем и Перуновым клялися россияне в верности, имев к нему особенное уважение, ибо он считался покровителем скота, главного их богатства» (Н.М. Карамзин. «История государства Российского»).

2013-01-21 13:15:04

ДАНА — богиня воды. Почиталась как светлая и добрая богиня, дающая жизнь всему живому.
По древне-поэтическому представлению бог-громовник кипятит в грозовом пламени дождевую воду, купает в ее ливнях небо и землю, и тем самым дарует земле силу плодородия.
Особые почести этой богине воздавались во время Купальских праздников.

ДЕД-ВСЕВЕД (Дедо-Господь) — солнце, божество весенних гроз.
У западных славян было в обычае при начале весны носить Дедка и петь в честь его обрядовые песни; о нем рассказывали, что дедко всю зиму сидит в заключении в хлебных амбарах и поедает сделанные запасы, т.е. в зимний период времени он лишается своей производительной силы, успокаивается от своих обычных трудов и питает род людской старым хлебом.
У болгар существует поверье, что Дедо-Господь ходил некогда по земле в образе старца и поучал людей пахать и возделывать поля.

ДЕННИЦА (утренница, зарница) — образ полуденной зари (или звезды), мать, дочь или сестра солнца, возлюбленная месяца, к которому ее ревнует солнце. Денница предвещает восход солнца, ведет солнце на небо и тает в его ярких лучах.
Ночью Денница светит ярче всех, помогает месяцу.
«…А от косарей по Становищу души усопших — из звезд светлее светлых, охраняя пути солнца, повели Денницу к восходу» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

ДИВ — небо, отец богов и людей, правитель Вселенной и создатель молний (тождествен Святовиту и Сварогу).
Старинные русские памятники говорят о поклонении богу Диву, и если в этом свидетельстве вероятнее видеть указание на светлое небесное божество, то все-таки не может быть сомнения, что уже в отдаленной древности со словом «дивы» связывалось понятие о драконах и великанах туч. «Слово о полку Игореве» упоминает о диве, восседающем на дереве, подобно Соловью-разбойнику и мифическим змеям.
Со словом «диво» однозначительно чудо, встречаемое в старинных рукописях в значении исполина, гиганта; Морское чудо (Морской Царь), владыка дожденосных туч, точно также как Лесное чудо — леший, обитатель облачных лесов.

2013-01-21 13:15:04

ДОГОДА (Погода) — бог прекрасной погоды и нежного, приятного ветерка. Молодой, румяный, русокудрый, в васильковом венке с голубыми, по краям позолоченными крыльями бабочек, в среброблестящей голубоватой одежде, держащий в руке шипок и улыбающийся цветам.

ДОДОЛА — представляет собою богиню Весны или, что то же, богиню-громовницу. Она шествует над полями и нивами с свитою полногрудых нимф, за которыми стремительно гонятся в шуме весенней грозы Перун и его спутники, настигают их разящими молниями и вступают с ними в любовный союз.
Славяне водили Додолу — девушку, увенчанную травами и цветами, по деревне, у каждой избы они становились в ряд и пели обрядовые песни, а перед ними плясала Додола. Хозяйка дома или кто другой из семейства, взяв полный воды котел или ведро, испрашивая дождя, обливали додолу водой, которая продолжала петь и вертеться.
Пляска Додолы — то же, что пляска грозовых духов и нимф; обливание ее водою указывает на те дождевые источники, в которых купается богиня весны, а ведра, из которых ее окачивают, — на те небесные сосуды, откуда проливается на землю благодатный дождь.

ДОЛЯ — добрая богиня, помощница Макоши, ткет счастливую судьбу.
Представляется в облике милого юноши или красной девицы с кудрями золотыми и улыбкой веселой. На месте устоять не может, ходит по свету — преград нет: болото, река, лес, горы — Доля вмиг одолеет.
Не любит ленивых да нерадивых, выпивох и всяких плохих людей. Хотя поначалу дружбу заводит с каждым — потом разберется и от плохого, злого человека уйдет.
«…А ты постели им дорогу золотыми камнями, сделай так, чтобы век с ними да не с кудластой рваной Обидой, а с красавицей Долей, измени наш жалкий удел в счастливый, нареки наново участь бесталанной Руси» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

2013-01-21 13:15:04

ДЮДЮЛ (Перепуга) — в Болгарии, во время засухи, собираются все обыватели деревни, выбирают девушку не моложе и не старше пятнадцати лет, покрывают ее с ног до головы ореховыми ветками, разными цветами и травами (луком, чесноком, зеленью картофеля и бобов и пр.) и дают ей в руки пучок цветов.
Девушку эту болгары называют Дюдюл или Перепуга — слово, которое означает также бабочку, что свидетельствует о тождестве Додолы-перепуги с облачными нимфами.
В сопровождении девиц и юношей ходит Перепуга по домам; домохозяин встречает ее с котлом воды, поверх которой плавают набросанные цветы, и обливают желанную гостью при пении обрядовой песни. После совершения этого обряда, по общему убеждению, непременно будет дождь.

ДЫЙ — в восточнославянской мифологии имя бога. Упомянуто в древнерусской вставке в южнославянский текст «Хождения богородицы по мукам» и в списках «Слова о том, како погане суще языци кланялися идолом» («Дыево служенье»).
Контекст позволяет предположить, что это имя является результатом ассоциации древнерусского имени (типа Див) с греческим «deus».

Ж

ЖЕЛЯ (Жля) — богиня смертной печали. «Желя», «желение» — скорбь по умершим. Считалось, что даже одно упоминание ее имени облегчает душу.
Чешский хронист середины XIV века Неплах описывает славянскую богиню Желю.
В славянском фольклоре сохранилось много плачей и причитаний. Однако с принятием христианства на Руси появились специальные поучения, ограничивающие проявление неумеренной печали по умершим. Например, в «Слове св. Дионисия о жалеющих» говорится: «Есл ли отшедшим отселе душам тамо кая полза от желения?»
Сходное обозначение обрядов «желенья и карания» встречается в перечислении различных языческих обрядов в списке XVII века древнерусского «Слова некоего христолюбца...». «...И пускай несет темная Желя погребальный пепл в своем пылающем роге» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).

ЖИВА (Живана, Сива) — богиня мировой жизни (весны), плодородия и любви; воплощает жизненную силу и противостоит мифологическим воплощениям смерти.
Жива своим приходом животворит воскрешает умирающую на зиму приду, дает земле плодородие, растит нивы и пажити. В правой руке она держит яблоко, в левой — виноград.
В начале мая ей приносят жертвы. Кукушка принималась за ее воплощение. Прилетая из вирия, из той заоблачной страны, откуда нисходят души новорожденных, куда удаляются усопшие и где пребывают девы судьбы, кукушка ведает часы рождения, брака и смерти.
Так доныне, заслышав весеннею порою кукушку, к ней обращаются с вопросом: сколько лет остается жить на белом свете. Ответы ее признаются за пророчество, посылаемое свыше.
Девушки чествуют кукушку: крестят ее в лесу, кумятся между собой и завивают венки на березе. «...Обряд этот (крещение кукушки)... связан с обновлением жизненных сил природы: после зимнего умирания — возрождение и торжество солнечного тепла. Другая сторона действа — повлиять на творческие силы природы, вызвать обильный урожай. По представлениям древних славян, в кукушку превращалась богиня жизни Жива» (А. Стрижен. «Народный календарь»).

ЖИВОТ — божество полянских славян, имя его означает жизнедателя или сохранителя жизни.

ЖУРБА — женское божество, воплощавшее беспредельное сострадание.

З

ЗЕВАНА (Дзевана) — юная и прекрасная богиня лесов и охоты, которая любит охотиться в светлые лунные ночи; с оружием в руках мчится она на борзом коне по лесам, сопровождаемая ловчими псами, и гонит убегающего зверя.
По народным рассказам, чудесная дева охотится в дебрях Полабии и на высотах Карпатских гор. Изображается в куньей шубе, верх которой покрыт беличьими шкурами. Сверху надета вместо епанчи кожа медведя. В руках она держит натянутый лук со стрелою или капкан, подле нее положены лыжи и битые звери, рогатина и нож. В ногах лежит собака.
Этой богине молились ловцы, прося у нее счастья в охоте. В ее честь приносилась часть добычи. Жертвовали ей шкуры убитых зверей. В древности шкурки куницы и других пушных зверьков использовали в качестве денег.
Есть свидетельство о разрушении ее идола в Польше в 965-м году.
В других племенах, связанных с лесом и охотой, она называлась Дива, Дева, Дивия, Златая Баба, Баба и т.п.

2013-01-21 13:15:04

Л

ЛАДА (Фрея, Прея, Сив или Зиф) — богиня юности и весны, красоты и плодородия, всещедрая матерь, покровительница любви и браков.
В народных песнях «ладо» до сих пор означает нежно любимого друга, любовника, жениха, мужа; «жены русские вьсплакашась, аркучи: уже нам своих милых ладъ (мужей) ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очами съглядати» (Плач Ярославны).
Наряд Фреи сияет ослепительным блеском солнечных лучей, красота ее очаровательна, а капли утренней росы называются ее слезами; с другой стороны, она выступает воинственной героинею, носится в бурях и грозах по небесным пространствам и гонит дождевые тучи. Кроме того — это богиня, в свите которой тени усопших шествуют в загробный мир. Облачная ткань есть именно та пелена, на которой душа, по смерти человека, возносится в царство блаженных.
По свидетельству народных стихов, ангелы, являясь за праведною душою, принимают ее на пелену и несут на небо. Культом Фреи-Сивы объясняется суеверное уважение, питаемое русскими простолюдинами к пятнице, как дню, посвященному этой богине. Кто в пятницу дело начинает, у того оно, по пословице, будет пятиться.
У древних славян береза, олицетворявшая богиню Ладу, считалась священным деревом.

ЛАДО — божество веселия и всякого блага.
В киевском «Синопсисе» Иннокентия Гизеля (1674 г.) говорится: «...Четвертый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящиеся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро, веселие и любезно житие стяжати».
По другим источникам «Ладо» — звательный падеж от имени «Лада».

ЛЕД — этому божеству славяне молились об успехе в сражениях, он почитался правителем воинских действий и кровопролитий. Это свирепое божество изображалось в виде страшного воина, вооруженного в славянскую броню, или всеоружие. При бедре меч, копье и щит в руке.
У него были свои храмы. Собираясь в поход против неприятелей, славяне молились ему, прося помощи и обещая в случае удачи в воинских действиях обильные жертвы. Вероятно, это божество больше, чем другие первостепенные боги, получало кровавых жертв.

ЛЕЛЯ (Лелия, Лелио, Лель, Ляля) — божество весны и молодости из свиты Лады, побуждающее природу к оплодотворению, а человека к брачным союзам. Он старший сын Лады, сила его состояла в воспламенении любви.
Иногда изображался он в виде златовласого пламенного крылатого младенца. Он метал из рук искры, воспламеняя любовь. По молодости лет своих, Лель порой просто забавляется любовью, хотя делает это из добрых побуждений — для него это веселая игра.
Появляется Лель весной, живет вместе со своим братом Полелем в лесу. Вместе они выходят утром встречать Ярило. Свирель Леля можно услышать в Купальскую ночь.
«К нему девицы ходят /Красавицы, и по головке гладят,
В глаза глядят, ласкают и целуют.
И Лелюшком и Лелем называют,
Пригоженьким и миленьким» (А.Н. Островский. «Снегурочка»).
Целый ряд записей говорит о Леле в женском роде. Например, в белорусской заклинательной песни:
«Дай нам житцу да пшаницу,
Ляля. Ляля, наша Ляля!»

2013-01-21 13:15:04

МЕРЦАНА (Марцана) — богиня жатвы. Первоначально под этим Именем славяне подразумевали зарю. Заря выходит иногда ночью резвиться над нивами, порхая над созревающими колосьями.
Верили, что зарница способствует большому обилию и скорейшему созреванию жатв, а потому молили богиню об урожае хлеба.
Изображалась с венком из колосьев; как заря, румяна и в златобагряной одежде, состоящей из обширного покрова или фаты, прикрывающей голову и приколотой у груди или простирающейся до земли.

МОКОШЬ (Макоша, Макеша) — одна из главных богинь восточных славян, жена громовержца Перуна.
Имя ее составлено из двух частей: «ма» — мать и «кошь» — кошелка, корзина, кошара. Мокошь — мать наполненных кошей, мать хорошего урожая.
Это не богиня плодородия, а богиня итогов хозяйственного года, богиня урожая, подательница благ. Урожай каждый год определяет жребий, судьба, поэтому ее еще почитали как богиню судьбы. Обязательный атрибут при ее изображении — рог изобилия.
Эта богиня связывала отвлеченное понятие судьбы с конкретным понятием изобилия, покровительствовала домашнему хозяйству, стригла овец, пряла, наказывала нерадивых. Конкретное понятие «пряха» связывалось с метафорическим: «прядение судьбы».
Мокошь покровительствовала браку и семейному счастью. Представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, прядущая по ночам в избе: поверья запрещают оставлять кудель, «а то Макоша опрядет».
Непосредственным продолжением образа Макоши стала Параскева Пятница. Поскольку в ее распоряжении были все плоды земные, она ведала и судьбой урожая, т.е. распределением продуктов, сырья, предметов ремесленного производства. Именно она хозяйствовала на торгу, покровительствовала торговле.
В Новгороде в 1207 году была выстроена церковь Параскевы Пятницы на Торгу, такие же храмы были возведены в XII-XIII вв. в Чернигове, Москве в торговом и охотном ряду.
Мокошь — единственное женское божество, чей идол стоял на вершине холма в пантеоне князя Владимира. «И нача къняжити Володимер в Кыеве един. И постави кумиры на хълме въне двора теремъного: Перуна древяна, а главу его сьребряну, а ус злат, и Хърса, и Дажьбога, и Стрибога, и Съмарьгла, и Макошъ» (источники ХII-ХIV вв.).
У некоторых северных племен Мокошь — холодная недобрая богиня.
«На прибойном сыром берегу вещая Мокуша, охраняя молнийный огонь, щелкала всю ночь веретеном, пряла горящую нить из священных огней» (А.М. Ремизов. «К Морю-Океану»).
«Бог не Макешь — чем-нибудь да потешит» (В.И. Даль).

2013-01-21 13:15:04

Сергей Сергупопуло
Отмечает «День войск радиационной, химической и биологической защиты»

Павел Болоянгов ПОЮЩИЙ РЫЦАРЬ
Отмечает «23-24 ноября ТРЕНИНГ ПО САМОБОРОНЕ В КИЕВЕ, 30-1 МИНСК»

Павел Болоянгов ПОЮЩИЙ РЫЦАРЬ
Отмечает «ПОХУДЕНИЕ ПО СКАЙПУ-ОБРАЩАЙТЕСЬ»

Каменная дудка
.
Я каменная утка,
Я каменная дудка,
Я песни простые пою.
Ко рту прислони,
Тихонько дыхни —
И песню услышишь мою.
Лежала я у речки
Простою землею,
Бродили по мне журавли,
А люди с лопатой
Приехали за мною,
В телегах меня увезли.
Мяли меня, мяли
Руками и ногами,
Сделали птицу из меня.
Поставили в печку,
В самое пламя,
Горела я там три дня.
Стала я тонкой,
Стала я звонкой,
Точно огонь, я красна.
Я каменная утка,
Я каменная дудка,
Пою потому, что весна.
.
1930
Русская писательница, поэтесса. Родилась Ольга Федоровна Берггольц 16 мая (по старому стилю - 3 мая) 1910 в Петербурге, в семье заводского врача, жившего на рабочей окраине Петербурга в районе Невской заставы. Мать - Мария Тимофеевна Берггольц, младшая сестра - Мария. В 1924 в заводской стенгазете были опубликованы первые стихи Ольги Берггольц. В 1925 Ольга Берггольц вступила в литературную молодежную группу "Смена", а в начале 1926 познакомилась там с Борисом Петровичем Корниловым* (1907-1938) - молодым поэтом, незадолго до этого приехавшим из приволжского городка и принятым в группу. Через некоторое время они поженились, родилась дочка Ирочка. В 1926 Ольга и Борис стали студентами Высших государственных курсов искусствоведения при Институте истории искусств. Борис на курсах не задержался, а Ольга несколько лет спустя была переведена в Ленинградский университет. В 1930 Ольга Берггольц окончила филологический факультет Ленинградского университета и по распределению уехала в Казахстан, где стала работать разъездным корреспондентом газеты "Советская степь". В это же время Берггольц и Корнилов развелись ("не сошлись характерами") и Ольга вышла замуж за Николая Молчанова, с которым училась вместе в университете. (Сборник статей "Вспоминая Ольгу Берггольц"). Вернувшись из Алма-Аты в Ленинград, Ольга Берггольц поселилась вместе с Николаем Молчановым на улице Рубинштейна, 7 - в доме, называвшемся "слезой социализма". Тогда же была принята на должность редактора "Комсомольской страницы" газеты завода "Электросила", с которой сотрудничала в течении трех лет. Позднее работала в газете "Литературный Ленинград". Через несколько лет умерла младшая дочь Ольги Берггольц - Майя, а спустя два года - Ира.
     В декабре 1938 Ольгу Берггольц по ложному обвинению заключили в тюрьму, но в июне 1939 выпустили на свободу. Беременная, она полгода провела в тюрьме, где после пыток родила мертвого ребенка. В декабре 1939 года она писала в своем тщательно скрываемом дневнике: "Ощущение тюрьмы сейчас, после пяти месяцев воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения. Не только реально чувствую, обоняю этот тяжелый запах коридора из тюрьмы в Большой Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то смешанное состояние... обреченности, безвыходности, с которыми шла на допросы... Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят: "живи". (С. Шульц, "Главная улица Санкт-Петербурга"; "Наука и жизнь", 2001)
     В годы блокады 1941-1943 Ольга Берггольц находилась в осажденном фашистами Ленинграде. В ноябре 1941 ее с тяжело больным мужем должны были эвакуировать из Ленинграда, но Николай Степанович Молчанов умер и Ольга Федоровна осталась в городе. "В.К.Кетлинская, руководившая в 1941 Ленинградским отделением Союза писателей, вспоминала, как в первые дни войны к ней пришла Ольга Берггольц, Оленька, как ее все тогда называли, видом - еще очень юное, чистое, доверчивое существо, с сияющими глазами, "обаятельный сплав женственности и размашистости, острого ума и ребячьей наивности", но теперь - взволнованная, собранная. Спросила, где и чем она может быть полезна. Кетлинская направила Ольгу Берггольц в распоряжение литературно-драматической редакции ленинградского радио. Спустя самое недолгое время тихий голос Ольги Берггольц стал голосом долгожданного друга в застывших и темных блокадных ленинградских домах, стал голосом самого Ленинграда. Это превращение показалось едва ли не чудом: из автора мало кому известных детских книжек и стихов, про которые говорилось "это мило, славно, приятно - не больше", Ольга Берггольц в одночасье вдруг стала поэтом, олицетворяющим стойкость Ленинграда." (Сборник "Вспоминая Ольгу Берггольц"). В Доме Радио она работала все дни блокады, почти ежедневно ведя радиопередачи, позднее вошедшие в ее книгу "Говорит Ленинград". Ольга Берггольц была награждена орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
     Умерла Ольга Федоровна Берггольц 13 ноября 1975 в Ленинграде. Похоронена на Литераторских мостках. Несмотря на прижизненную просьбу писательницы похоронить ее на Пискаревском мемориальном кладбище, где высечены в камне ее слова "Никто не забыт и ничто не забыто", "глава" Ленинграда г.Романов отказал писательнице.
     Среди произведений Ольги Федоровны Берггольц - поэмы, стихотворения, рассказы, повести, пьесы, публицистика: "Углич" (1932; повесть), "Глубинка" (1932; сборник очерков, написанных в Казахстане), "Стихотворения" (1934; сборник лирики), "Журналисты" (1934; повесть), "Ночь в "Новом мире" (1935; сборник рассказов), "Зерна" (1935; повесть), "Книга песен" (1936; сборник), "Февральский дневник" (1942; поэма), "Ленинградская поэма" (1942), "Ленинградская тетрадь" (1942; сборник), "Памяти защитников" (1944), "Они жили в Ленинграде" (1944; пьеса; написана совместно с Г.Макогоненко), "Твой путь" (1945), "Ленинградская симфония" (1945; киносценарий; совместно с Г.Макогоненко), "Говорит Ленинград" (1946; сборник выступлений Ольги Берггольц по радио в годы блокады Ленинграда; первое издание книги было изъято в связи с "ленинградским делом"), "У нас на земле" (1947; пьеса), "Первороссийск" (1950; героико-романтическая поэма о петроградских рабочих, строивших в 1918 на Алтае город-коммуну; в 1951 - Государственная премия СССР), цикл стихов о Сталинграде (1952), "Верность" (1954; поэма о Севастопольской обороне 1941-1942 годов), "Дневные звезды" (1959; автобиографическая книга лирической прозы; в 1968 был снят одноименный фильм), "Узел" (1965; сборник стихов 1937-1964 годов).
Источник: wwwpeoples.ru/art/literature/poetry/newtime/berggolts/
29 ЯНВАРЯ 1942
.
Отчаяния мало. Скорби мало.
О, поскорей отбыть проклятый срок!
А ты своей любовью небывалой
меня на жизнь и мужество обрек.
.
Зачем, зачем?
Мне даже не баюкать,
не пеленать ребенка твоего.
Мне на земле всего желанней мука
и немота понятнее всего.
.
Ничьих забот, ничьей любви не надо.
Теперь одно всего нужнее мне:
над братскою могилой Ленинграда
в молчании стоять, оцепенев.
.
И разве для меня победы будут?
В чем утешение себе найду?!
Пускай меня оставят и забудут.
Я буду жить одна - везде и всюду
в твоем последнем пасмурном бреду...
.
Но ты хотел, чтоб я живых любила.
Но ты хотел, чтоб я жила. Жила
всей человеческой и женской силой.
Чтоб всю ее истратила дотла.
На песни. На пустячные желанья.
.
На страсть и ревность - пусть придет другой.
На радость. На тягчайшие страданья
с единственною русскою землей.
.
Ну что ж, пусть будет так...
Январь 1942
АЛЕНУШКА
.
        1
.
Когда весна зеленая
затеплится опять —
пойду, пойду Аленушкой
над омутом рыдать.
Кругом березы кроткие
склоняются, горя.
Узорною решеткою
подернута заря.
.
А в омуте прозрачная
вода весной стоит.
А в омуте-то братец мой
на самом дне лежит.
.
На грудь положен камушек
граненый, не простой...
Иванушка, Иванушка,
что сделали с тобой?!
.
Иванушка, возлюбленный,
светлей и краше дня,—
потопленный, погубленный,
ты слышишь ли меня?
.
Оболганный, обманутый,
ни в чем не виноват —
Иванушка, Иванушка,
воротишься ль назад?
.
Молчат березы кроткие,
над омутом горя.
И тоненькой решеткою
подернута заря...
.
            2
.
Голосом звериным, исступленная,
я кричу над омутом с утра:
«Совесть светлая моя, Аленушка!
Отзовись мне, старшая сестра.
.
На дворе костры разложат вечером,
смертные отточат лезвия.
Возврати мне облик человеческий,
светлая Аленушка моя.
.
Я боюсь не гибели, не пламени —
оборотнем страшно умирать.
О, прости, прости за ослушание!
Помоги заклятье снять, сестра.
.
О, прости меня за то, что, жаждая,
ночью из звериного следа
напилась водой ночной однажды я...
Страшной оказалась та вода...»
.
Мне сестра ответила: «Родимая!
Не поправить нам людское зло.
Камень, камень, камень на груди моей.
Черной тиной очи занесло...»
.
...Но опять кричу я, исступленная,
страх звериный в сердце не тая...
Вдруг спасет меня моя Аленушка,
совесть отчужденная моя?
1940
БАБЬЕ ЛЕТО
.
Есть время природы особого света,
неяркого солнца, нежнейшего зноя.
Оно называется
             бабье лето
и в прелести спорит с самою весною.
.
Уже на лицо осторожно садится
летучая, легкая паутина...
Как звонко поют запоздалые птицы!
Как пышно и грозно пылают куртины!
.
Давно отгремели могучие ливни,
всё отдано тихой и темною нивой...
Всё чаще от взгляда бываю счастливой,
всё реже и горше бываю ревнивой.
.
О мудрость щедрейшего бабьего лета,
с отрадой тебя принимаю... И всё же,
любовь моя, где ты, аукнемся, где ты?
А рощи безмолвны, а звезды всё строже...
.
Вот видишь - проходит пора звездопада,
и, кажется, время навек разлучаться...
...А я лишь теперь понимаю, как надо
любить, и жалеть, и прощать, и прощаться.
1956, 1960
БЕАТРИЧЕ
.
В небе грозно бродят тучи,
закрываю Данте я...
В сумрак стройный и дремучий
входит комната моя...
.
Часто-часто сердце кличет
в эти злые вечера:
Беатриче, Беатриче,
неизвестная сестра...
.
Почему у нас не могут
так лелеять и любить?
Даже радость и тревогу
не укроешь от обид...
.
Почему у нас не верят,
а позорно и смешно
так любить, как Алигьери
полюбил тебя — давно?..
.
Тупорылыми словами
может броситься любой,
заклеймили сами, сами
эту строгую любовь...
.
И напрасно сердце кличет,
затихая ввечеру,
Беатриче, Беатриче,
непонятную сестру.
7 октября 1927
БЕССОННИЦА
.
В предутрии деревня,
лесная сторона.
И слухом самым древним
бессонница полна.
.
Пыхтят и мреют кочки
у залежей озер.
Над кладом кличет кочет
в двенадцатый дозор.
.
А в чаще бродят лоси,
туман на их рогах,
глядят, обнюхав росы,
за синие лога.
.
К осокам тянут утки —
прохладны крылья всех;
и теплый заяц чутко
привстал в сыром овсе...
.
Мой милый где-то дрогнет
за кряквами пошел.
Тревожен пыж у дроби,
и холод словно шелк.
.
...Предутреннему зверю,
ночному ковылю,
тебе и кладу - верю,
как песне, и люблю...
<1927 или 1928>
БЛОКАДНАЯ ЛАСТОЧКА
.
       Весной сорок второго года
       множество ленинградцев
       носило на груди жетон -
       ласточку с письмом в
       клюве.
.
Сквозь года, и радость, и невзгоды
вечно будет мне сиять одна -
та весна сорок второго года,
в осажденном городе весна.
.
Маленькую ласточку из жести
я носила на груди сама.
Это было знаком доброй вести,
это означало: "Жду письма".
.
Этот знак придумала блокада.
Знали мы, что только самолет,
только птица к нам, до Ленинграда,
с милой-милой родины дойдет.
.
...Сколько писем с той поры мне было.
Отчего же кажется самой,
что доныне я не получила
самое желанное письмо?!
.
Чтобы к жизни, вставшей за словами,
к правде, влитой в каждую строку,
совестью припасть бы, как устами
в раскаленный полдень - к роднику.
.
Кто не написал его? Не выслал?
Счастье ли? Победа ли? Беда?
Или друг, который не отыскан
и не узнан мною навсегда?
.
Или где-нибудь доныне бродит
то письмо, желанное, как свет?
Ищет адрес мой и не находит
и, томясь, тоскует: где ж ответ?
.
Или близок день, и непременно
в час большой душевной тишины
я приму неслыханной, нетленной
весть, идущую еще с войны...
.
О, найди меня, гори со мною,
ты, давно обещанная мне
всем, что было,- даже той смешною
ласточкой, в осаде, на войне...
1945
БОРИСУ КОРНИЛОВУ
.
   ...И все не так, и ты теперь иная.
   поешь другое, плачешь о другом...
           Б. Корнилов
.
           1
.
О да, я иная, совсем уж иная!
Как быстро кончается жизнь...
Я так постарела, что ты не узнаешь,
а может, узнаешь? Скажи!
Не стану прощенья просить я,
                       ни клятвы
напрасной не стану давать.
Но если — я верю — вернешься обратно,
но если сумеешь узнать,—
давай о взаимных обидах забудем,
побродим, как раньше, вдвоем,—
и плакать, и плакать, и плакать мы будем,
мы знаем с тобою — о чем.
1939
.
           2
.
Перебирая в памяти былое,
я вспомню песни первые свои:
«Звезда горит над розовой Невою,
заставские бормочут соловьи...»
.
...Но годы шли все горестней и слаще,
земля необозримая кругом.
Теперь — ты прав,
мой первый и пропащий,—
пою другое,
       плачу о другом...
А юные девчонки и мальчишки
они — о том же: сумерки, Нева...
И та же нега в этих песнях дышит,
и молодость по-прежнему права.
1940
1939-1940
В ДОМЕ ПАВЛОВА
.
В твой день мело, как десять лет назад.
Была метель такой же, как в блокаду.
До сумерек, без цели, наугад
бродила я одна по Сталинграду.
.
До сумерек — до часа твоего.
Я даже счастью не отдам его.
.
Но где сказать, что нынче десять лет,
как ты погиб?..
          Ни друга, ни знакомых...
И я тогда пошла на первый свет,
возникший в окнах павловского дома.
.
Давным-давно мечтала я о том —
к чужим прийти как близкой и любимой.
А этот дом — совсем особый дом.
И стала вдруг мечта неодолимой.
.
Весь изрубцован, всем народом чтим,
весь в надписях, навеки неизменных...
Вот возглас гвардии,
             вот вздох ее нетленный:
«Мать Родина! Мы насмерть здесь стоим...»
.
О да, как вздох — как выдох, полный дыма,
чернеет букв суровый тесный ряд...
Щепоть земли твоей непобедимой
берут с собой недаром, Сталинград.
.
И в тот же дом, когда кругом зола
еще хранила жар и запах боя,
сменив гвардейцев, женщина пришла
восстановить гнездо людское.
.
Об этом тоже надписи стоят.
Год сорок третий; охрой скупо, сжато
начертано: «Дом годен для жилья».
И подпись легендарного сержанта.
.
Кто ж там живет
          и как живет — в постройке,
священной для народа навсегда?
Что скажут мне наследники героев,
как объяснить — зачем пришла сюда?
.
Я, дверь не выбирая, постучала.
Меня в прихожей, чуть прибавив света,
с привычною улыбкой повстречала
старуха, в ватник стеганый одета.
.
«Вы от газеты или от райкома?
В наш дом частенько ходят от газет...»
И я сказала людям незнакомым:
«Я просто к вам. От сердца. Я — поэт». -
«Нездешняя?» —
       «Нет... Я из Ленинграда.
Сегодня память мужа моего:
он десять лет назад погиб в блокаду...»
И вдруг я рассказала про него.
.
И вот в квартире, где гвардейцы бились
(тут был КП, и пулемет в окне),
приходу моему не удивились,
и женщины обрадовались мне.
.
Старуха мне сказала: «Раздевайся,
напьемся чаю — вон, уже кипит.
А это — внучки, дочки сына Васи,
он был под Севастополем убит.
А Миша — под Японией...»
.
                        Старуха
уже не плакала о сыновьях:
в ней скорбь жила бессрочно, немо, глухо,
как кровь и как дыханье,— как моя.
.
Она гордилась только тем, что внучек
из-под огня сумела увезти.
«А старшая стишки на память учит
и тоже сочиняет их...
                  Прочти!»
.
И рыженькая девочка с волненьем
прочла стихи, сбиваясь второпях,
о том, чем грезит это поколенье,—
о парусе, белеющем в степях.
.
Здесь жили рядовые сталинградцы:
те, кто за Тракторный держали бой,
и те, кто знали боль эвакуации
и возвратились первыми домой...
.
Жилось пока что трудно: донимала
квартирных неполадок маета.
То свет погас, то вдруг воды не стало,
и, что скрывать,— томила теснота.
.
И, говоря то с лаской, то со смехом,
что каждый, здесь прописанный,- герой,
жильцы уже мечтали — переехать
в дома, что рядом поднял Гидрострой.
.
С КП, из окон маленькой квартиры,
нам даже видно было, как плыла
над возникавшей улицею Мира
в огнях и вьюге — узкая стрела.
.
«А к нам недавно немки прилетали,—
сказала тихо женщина одна,—
подарок привозили — планетарий.
Там звезды, и планеты, и луна...»
.
«И я пойду взглянуть на эти звезды,—
промолвил, брови хмуря, инвалид.—
Вот страшно только, вдруг услышу:
                           «Во-оз-дух!»
Семья сгорела здесь... Душа болит».
.
И тут ворвался вдруг какой-то парень,
крича: «Привет, товарищи! Я к вам...
Я — с Карповской... А Дон-то как ударит!
И — двинул к Волге!.. Прямо по снегам...»
.
И девочка схватилась за тетрадку
и села в угол: видимо, она
хотела тотчас написать украдкой
стихотворенье «Первая волна»...
.
Здесь не было гвардейцев обороны,
но мнилось нам,
          что общий наш рассказ
о будущем, о буднях Волго-Дона
они ревниво слушают сейчас.
.
...А дом — он будет памятником.
                             Знамя —
огромное, не бархат, но гранит,
немеркнущее каменное пламя —
его фасад суровый осенит.
Но памятника нет героям краше,
чем сердце наше,
           жизнь простая наша,
обычнейшая жизнь под этой кровлей,
где каждый камень отвоеван кровью,
где можно за порогом каждой двери
найти доверье за свое доверье
и знать, что ты не будешь одинок,
покуда в мире есть такой порог...
Ноябрь 1952
В СТАЛИНГРАДЕ
.
Здесь даже давний пепел так горяч,
что опалит - вдохни,
                  припомни,
                         тронь ли...
Но ты, ступая по нему, не плачь
и перед пеплом будущим не дрогни...
1952
* * *
.
Вечерняя станция.
желтая заря...
По перрону мокрому
я ходила зря.
Никого не встречу я,
никого, никого.
лучшего товарища,
друга моего...
Никуда не еду я
никуда, никуда...
Не блеснут мне полночью
чужие города.
Спутника случайного
мне не раздобыть,
легкого, бездомного
сердца не открыть.
Сумерки сгущаются,
ноют провода.
Над синими рельсами
поднялась звезда.
Недавней грозою
пахнет от дорог.
Малые лягушечки
скачут из-под ног.
1935
* * *
.
Взял неласковую, угрюмую,
с бредом каторжным, с темной думою,
с незажившей тоскою вдовьей,
с непрошедшей старой любовью,
не на радость взял за себя,
не по воле взял, а любя.
1942
* * *
.
Во имя лучшего слова,
одного с тобою у нас,
ты должен
         влюбиться снова,
сказать мне об этом сейчас.
.
Смотри, ты упустишь время!
Тяжелой моей любви
счастливое, гордое бремя,
не медля, обратно зови.
.
Ты лучшей не сыщешь доли,
высот не найдешь других,
ибо в ней - последняя воля,
последний воздух Двоих.
1949
* * *
.
Вот затихает, затихает
и в сумерки ютится день.
Я шепотом перебираю
названья дальних деревень.
.
Ты вечереешь, Заручевье,
и не смутит твоих огней
на дикой улице кочевье
пугливых молодых коней...
.
Ты знаешь, что за темным полем
стоит старинный, смуглый Бор
и звездным заводям Заполек
вручает прясла и забор...
.
Крепки в Неронове уставы
старообрядческих годов,
и скобки древние у ставен,
и винный запах у садов.
.
А заповедные кладбища
шмурыгой-лесом занесло,
и соглядатай не разыщет
и не прочтет заветных слов.
.
Ты вечереешь, Заручевье,
грибами пахнет по дворам...
. . . . . . . . . . . . . . .
А ты? Не знаю, где ты, чей ты
и кто с тобой по вечерам...
Октябрь 1927, Ленинград

2013-01-21 13:53:01

ПЕРУН-СВАРОЖИЧ — другой сын Сварога-неба, огонь-молния. «И огневи молятся, зовут его Сварожичем» («Слово некоего христолюбца»).
Молнии были его оружие — меч и стрелы; радуга — его лук; тучи — одежда или борода и кудри; гром — далеко звучащее слово, глагол божий, раздающийся свыше; ветры и бури — дыхание; дожди — оплодотворяющее семя.
Как творец небесного пламени, рождаемого в громах, Перун признается и богом земного огня, принесенного им с небес в дар смертным; как владыка дождевых облаков, издревле уподоблявшихся водным источникам, получает название бога морей и рек, а как верховный распорядитель вихрей и бурь, сопровождающих грозу, — название бога ветров.
Эти различные названия придавались ему первоначально как его характеристические эпитеты, но с течением времени обратились в имена собственные; с затемнением древнейших воззрений они распались в сознании народном на отдельные божеские лица, и единый владыка грозы раздробился на богов — грома и молний (Перун), земного огня (Сварожич), воды (Морской царь) и ветров (Стрибог).

2013-01-21 13:53:01

ПРИПЕКАЛА — бог любострастия. Облик его изменчив. Покровительствует мужчинам.

ПРИЯ (Сива) — богиня весны, любви, брачного союза и плодородия. В весеннюю пору она вступает в брачный союз с громовником и шлет на землю благодатное семя дождей, и воспитывает жатвы.
Как богиня, творящая земные урожаи, как супруга небесного бога, носителя молний и проливателя дождей, она мало-помалу слилась в народном сознании с плодородящею матерью Землей.
Название «Сива» созвучно с «сеять», «посев». Сива научила возделывать землю, сеять, жать и обрабатывать лен.
Подобно тому, как атрибуты Перуна переданы были Илье пророку, под влиянием христианства древняя богиня весеннего плодородия сменилась св. Параскевою (в простонародьи мученица Параскева называется именем св. Пятницы) и Богородицею.
В некоторых местах поверья, соединяемые с Пятницей, относятся к Пречистой Деве.

ПРОВЕ (Проно, Пров, Прово) — бог просвещающий, пророчествующий. Под этим божеством славяне понимали предопределение, управляющее миром и распоряжающееся будущим. «Прове» или «проесть» — провещающий, пророчествующий. «Проно» — от слова «прознать», то есть предведать или проникнуть.
Прове был известен у поморских славян. Они почитали его вторым по значимости божеством после Световида. Истукан его стоял на высоком дубе, перед которым был жертвенник. Вокруг дуба земля была усеяна двуликими, триликими болванами. В Старгарде почитался как высшее божество.
По гипотезе В.Пизани, имя Прове — один из эпитетов Перуна — правый, справедливый.
Имя Прове сопоставляют также с именем бога Поревита у балтийских славян и определяют его как божество плодородия. Обычно своего идола Прове не имел, почитался во время празднеств в лесах или рощах возле священных дубов. Идол Проно стоял в Алтенбурге.
В книге «О германских богах» описано, как по примеру алтенбургского епископа Герольда был сожжен лес, посвященный Прону.

ПРПАЦ (пеперуга, преперуга)— В Далмации место Додолы-девицы заступает неженатый молодец, которого зовут Прпац. Прпац представляет бога-громовника.
Товарищей его называют прпоруше; самый обряд существенно ничем не отличается от додольского: также одевают его зеленью и цветами, обливают его перед каждой избою.
У болгар его называют пеперуга или преперуга.

Р

РАДИГОСТЬ (Редигость, Радигаст) — молниеносный бог, убийца и пожиратель туч, и вместе с тем светозарный гость, являющийся с возвратом весны. Земной огонь, признавался сыном Неба, низведенным долу, в дар смертным, быстролетною молниею, и потому с ним также соединялась идея почетного божественного гостя, пришельца с небес на землю.
Русские поселяне чествовали его именем гостя. Вместе с этим он получил характер бога-сберегателя всякого иноплеменника (гостя), явившегося в чужой дом и отдавшегося под защиту местных пенатов (т.е. очага), бога-покровителя приехавших из дальних стран купцов и вообще торговли.
Славянский Радигость изображался с головою буйвола на груди.

2013-01-21 13:53:01