Понятно, что когда какой-либо выдающийся деятель получал международную известность, то и прозвища его у различных народов вырабатывались особые, и в записях любого народа он был неузнаваем для следующих поколений других народов, тем более, что не было у них до Скалигера и установившейся хронологии, чтобы отметить его время по международному летосчислению.
.
Все это неизбежно приводило к недоразумениям, когда приходилось потом переводить первоисточники с одного языка на другой, например, с иероглифического на библейский, с латинского на греческий и обратно. Из одного периода жизни какой-нибудь страны вырабатывались таким образом три или четыре яко бы предшествовавшие друг другу периода. Так образовались три эпохи римской истории (преемников Ромула, преемников Октавиана и преемников Диоклетиана); так образовались Древне-персидское, Средне-персидское и Ново-персидское царства, так образовались и три крупных периода египетской истории.
.
Само собой понятно, что у меня ив мыслях нет того, чтобы объяснять многоязычием египетского населения то разнообразие прозвищ, которое мы находим для тех же самых и даже довольно немногочисленных лиц в Архейском царстве, так как иначе пришлось бы допустить, что в долине Нила писали теми же самыми иероглифами на 30 различных языках. Дело здесь объясняется. еще более просто.
.
Мы не должны, как я уже сказал выше, представлять себе древнюю науку аналогичной нашей современной, т. е. старающейся разлить свет знания как можно шире и как можно скорее довести до всеобщего сведения каждое новое открытие.
.
Древняя наука состояла, даже и в одной какой-либо стране, из ряда замкнутых в самих себе оккультных школ, вроде католических духовных орденов в Средние века. Каждая древняя школа, находясь в связи с культом того или иного местного бога, старалась держать свои открытия только для себя, оберегая от других по неписанным еще тогда законам своеобразного экономического материализма. Почитатели бога Хееда в Коптосе скрывали свои знания от почитателей бога Отца (Паты) в Мемфисе, а эти от них и т. д., и т. д. А так как в империи Диоклетиана и его преемников после переполоха, наделанного Апокалипсисом в 395 году, образовалось много центров культуры, то выработалось и много школ, из которых каждая имела свой жаргон во всех научных записях и развивала свои собственный ритуальный стиль в художестве. И конечно более деятельные и инициативные школы опережали менее деятельные и консервативные, даже и в одной и той же долине Нила. Значит, та разница, которую мы замечаем в искусстве различных местностей Египта, не есть разница культур, разделенных друг от друга тысячелетиями, а разница различных культов в различных местностях, разница культуры столиц и провинций, приморских и внутренних городов; в крайнем случае это — разница культуры «отцов и детой» быстро и разнообразно прогрессировавшей страны.
.
Профильный характер египетской живописи не есть признак ее отсталости от греческой или неумения писать фигуры людей анфасно, а объясняется совершенно другими причинами. Первые скульпторы, сделавшие фигуру человека, несомненно относились к ней с суеверным страхом, думая, что она вдруг задвижется и заговорит. В этом причина обожания статуй, которые для древних не были еще, как для нас, простыми камнями. Древние не имели понятия о действиях мускулов, о костях, как о механических рычагах 2-го рода, и о нервах, заставляющих сокращаться мускулы, Для них все движения, были лишь действием одной воли на сплошную массу рук, ног, головы и т. д. Им было непонятно, почему бы той же воле не проявиться и в фигуре человека или животного, вылепленной из глины, как сделал по Библии и сам бог-отец, ожививши глиняный слепок, только дунув на него. И нет ничего удивительного, если древние художники и дули на свои произведения с целью вдохнуть в них дыхание своей жизни.
.
То же самое было и с живописью, особенно, когда начали ее раскрашивать. Всякий ребенок, взяв карандаш, легко делает кружок, ставит в нем две точки, изображающие глаза, выводит нос и рот, прибавляет с боков два уха и получает анфасную фигуру лица, пожалуй, еще более легко, чем профильную. Профильная фигура есть уже второй прием первоначального детского черчения. Так почему же он исключительно употребляется египетскими художниками на стенах храмов? Причина этого тоже — суеверие. Анфасная фигура смотрит со стены храма прямо на вас, и это страшно. Всякий знает, что, если у какого-портрета художник нарисует глаза глядящими вперед, благодаря общим законам перспективы плоских фигур эти