тельницею в укрепленном городе Хайбаре, населенном евреями.
.
Прорицательница спросила, какая пеня назначена за убийство, и когда ей сказали, что десять верблюдов, она присоветовала поставить с одной стороны Абдаллу, а с другой—десять верблюдов, и бросить жребий. Если он падет на Абдаллу, то бросать жребий вновь, прибавляя каждый раз по десяти верблюдов, до тех пор покуда жребий падет на них. Слуга Взыскателя согласно наставлению прорицательницы должен был десять раз прибавлять по десяти верблюдов, потому что жребий девять раз не благоприятствовал «Богослужителю»; обет богу был выкуплен сотней верблюдов. С этих именно пор у аравийцев цена человеческой крови и была — говорят нам — определена в сотню верблюдов. Вслед за тем Слуга Взыскателя женил Богослужителя на Амине, дочери Дароносца, одного из потомков Абд-Менафа. От этого брака и произошел пророк единобожия, (как будто оно не было уже к тому времени «возвещено Моисеем» и «утверждено на Никейском соборе в первом пункте Символа веры»!
.
Год рождения его — говорят нам — в точности неизвестен. Принято мнение, что Достославный (Магомет на корейшитском наречии, употребительном только в литературно-образованном исламитском обществе) умер 63 лет от роду в 632 году. Следовательно — говорят нам — он родился в 569 году нашего летосчисления, но при этом представляется еще вопрос, как показаны его 63 года: следуя ли лунному счислению годов, употреблявшемуся у исламитов, или принимая в расчет високосы, введенные в употребление, как говорят, только в 413 году нашей эры, т. е. уже при Гонории. Однако само собой понятно, что все эти мудрствования годны только для детей: ведь, самое число 63 года есть каббалистическое 7X9 или 7X3X3, куда входят мистические числа: 7 и два раза 3.
.
Следуя врожденному стремлению окружать чудесами колыбель знаменитых людей исламическая набожность не преминула также отметить время рождения своего пророка сверхъестественными явлениями. Так, в этот день сгорел дворец Хозроя в Ктезифоне и четырнадцать его башен обрушились; потух священный огонь в храмах Зороастра, несмотря на постоянную бдительность магов; пересохло озеро Сава и великий жрец персидский увидал во сне нашествие на Персию аравийских верблюдов и лошадей. Амина, мать пророка, рассказывала потом своему свекру, что во время своей беременности она видела свет, освещавший всю вселенную из ее утробы, а Абд-ул-Моталиб, придя посмотреть на своего новорожденного внука, с удивлением заметил, что он родился — можете себе представить! — уже обрезанным!
.
«Самое имя Магомет, значащее «достославный» — говорят нам — было дано новорожденному его дедом, вопреки возражениям друзей, не понимавших, как может истый корейшит не носить имени одного из божеств, но Абд-ул-Муталиб поступил так по особому наитию. Ему было внушено свыше богом, что имя «Достославный», каким не назывался еще ни один аравиец, будет прославлено и на небе и на земле». Однако современный читатель едва ли удовлетворится этим объяснением, а потому и мы, лучше всего, придем к заключению, что имя Магомет было лишь титулом, полученным каким-то вождем уже после его побед, а до того времени у него было, очевидно, другое прозвище. Кроме того нельзя не отметить, что и Иуда на библейском наречии тоже значит Достославный, т. е. в переводе на арабский язык — Магомет. Не следует ли из этого, что и иудаизм, и магометанство, или иначе израэлитство и измаэлитство, были первоначально одно и то же? Увидим далее.
.
Легенда о чудесном рождении Магомета уже в обрезанном виде прибавляет еще, что в день появления его на свет все легионы ангелов и светлых бесплотных существ издали радостные восклицания, как при рождении евангельского Христа, что воспламенились на небе великие огни и небесные силы прогнали оттуда нечистых духов в их смрадные логовища, а река Евфрат вышла из берегов и затопила множество селений, чуждавшихся единого бога. Не является ли это воспоминанием о падении того метеоритного камня, который теперь хранится в Мекке? Это было бы очень правдоподобно и объяснило бы, как увидим далее, и самое возникновение агарянства в VII веке нашей эры, благодаря страшному метеоритному взрыву над Красным морем. Менее «историчны» сказания о детстве Магомета. Вот некоторые из них.
.
Однажды, играя с товарищами, он увидел приблизившихся к нему двух ангелов. Они распростерли его на земле, вскрыли его грудь, вынули из его сердца каплю черной крови, потом омыли и очистили его сердце и, закрыв рану, как современные операторы, удалились в небесное пространство. А встав после этого приключения, ребенок не почувствовал ни малейшей боли. По другим же вариантам очищение будущего пророка от наследственного греха было произведено не двумя ангелами, а только одним Гавриилом, которые и служил ему до его последнего вздоха, А омовение его сердца было произведено — говорят нам — снегом, находившимся у ангелов в золотом сосуде.
.
Необходимость очищения Магомета от какой то порчи объясняется исламитянами тем, что сатана, вводящий в заблуждение весь род человеческий, прикасается рукой к каждому новорожденному и оставляет в нем след своего прикосновения, впуская в него каплю черной крови. От этого новорожденные и плачут и минуты своего появления на свет. Так происходит порча всего человеческого рода, причем правоверные исключают от прикосновения сатаны только деву Марию и ее сына — Христа.
.
Очистив сердце будущего пророка, ангелы наполнили его голову всякими познаниями и даром пророчества, и тело его начало издавать свет, подобный ореолу, украшавшему, по мнению мусульман весь священный ряд пророков до Измаила включительно. В ознаменование всего этого между плечами младенца появилась печать в виде родимого пятна.
.
Но не одно детство исламитского Христа сопровождалось, сверхъестественными событиями. Не меньшие чудеса совершались и при последующей жизни пророка:
.
Однажды на виду всего народа он разрубил на двое Луну.4 При его молитве, как в рассказе об Иисусе Навине, в легенде о подвигах которого много общего с военными подвигами Магомета, бог повелел остановиться Солнцу, чтобы он мог исполнить дело, для которого Али не разбудил его вовремя, видя его заснувшим на коленях. Всякий раз, когда он шел с кем-нибудь, рядом, он казался выше его на голову. Лицо его всегда сияло светом, совершенно как у Моисея после свидания с богом, и если он держал перед собою пальцы, то и они светились подобно факелам. Окружающие часто слышали, как приветствовали его и преклонялись перед ним камни, деревья и растения. Газели, волки и ящерицы постоянно советовались с Магометом, и однажды даже совсем изжаренный козленок перед его едою ласково заговорил с ним. Раз пророк вызвал из небытия накрытый скатертью стол со всевозможными яствами, когда Али и его семья были голодны, и они насытились лучше, чем от какого-либо другого обеда.
.
4 Коран 32.
Но весь этот ряд сверхъестественных явлений представляется малозначительным по сравнению с частыми сношениями Магомета с богом при посредстве ангела Гавриила. Двадцать три года ангел ежедневно совершал для этого полеты между землею и божиим престолом, да и сам пророк раз летал для личного свидания с богом на самое высокое из небес.
.
Даже и противники ислама, во время крестовых походов, когда впервые пришлось считаться с «магометанством», тоже заговорили о чудесах, совершившихся при рождении исламитского Моисея, но только о чудесах, полных ужаса и зловещих предвещаний. Столица христианства — Константинополь — наполнилась будто бы в этот день новорожденными уродами. Солнце уменьшилось на третью часть. По небу засверкали кровавые копья, и в волнах Нила показались чудовища...
.
И вот, из всех этих чудес я могу здесь указать только на солнечное затмение 1 августа 566 года, проходившее в полном виде из Сахары в Индию почти через середину Аравии, часа за три до ее полудня и за три года до указываемого историками года рождения пророка, но оно ничего не подтверждает, так как солнечные затмения в неполном виде случаются почти каждое десятилетие в любой местности.
.
Отец пророка — говорят нам — умер за два месяца до его появления на свет, а мать спустя шесть лет после того. Прибавляют, что Абдалла умер в бедности, так что сыну его достались в наследство лишь несколько овец, три верблюда, да старая рабыня эфиопка. Богатое наследство предков давно разошлось «на благотворительные дела». Война с эфиопским царем потребовала также крайнего напряжения средств всех корейшитов, и потому обедневший род ограничил торжество в честь новорожденного пророка закланием только одного верблюда, и затем младенцу, — говорят нам, переходя от чудесного к сантиментальному — пришлось испытывать горькую участь вскормленника вне дома, в шатре бедной бедуинки «Крошки» (Галимы).
.
К какому именно религиозному культу многобожников принадлежал отец нового Моисея — продолжают гадать его биографы, позабыв, что отец его выпросил себе детей у «истинного бога», неизвестно, но есть какие-то таинственные указания на то, что члены фамилии Гашем поклонялись Сириусу или Регулу, т. е. были астрологами.
.
Владея дырявым шатром и несколькими козами, героиня этой сантиментальной части исламитского романа, Крошка, поддержи-

увидим на земной поверхности, приняв во внимание и историческую перспективу?
.
Благодаря набегам и захвату пленных, образовались в древнем мире наследственные слои зажиточных рабовладельцев в бедных рабов; благодаря иностранной торговле и ее большому проценту при обмене продуктов разных стран, возрастающему притом же в продолжении каждого года прямо пропорционально числу оборотов товара, выработался зажиточный слой именитых городских граждан; благодаря болезням и необеспеченности личной жизни, обусловившим, спрос на предсказания и заклинания от всяких бед, выработался из искренних энтузиастов или из обманщиков, пользовавшихся для своих благ общим суеверием, третий слой — жрецы. И в каждом из этих трех зажиточных слоев, если не второе, то третье и следовавшие за ним поколения благодаря самому факту обеспеченности, позволявшему им с детства предаваться на свободе размышлениям и бескорыстным взаимным отношениям, вырабатывалась в период грамотности и чтения более мягкая психика и зарождались в душе вопросы, «почему я всем обеспечен и могу продаваться размышлениям, а раб и рабыня моего отца в это время должны трудиться и мало иметь времени, чтобы поболтать и развлечься?». Этому смягчению отношений высших классов к низшим много способствовали, конечно, и между-половые влечения, так как рабыня, мало отличавшаяся в то время по интеллигентности, от своей госпожи, могла даже больше нравиться господину своему, чем сама эта госпожа, а многоженство упрощало дело.
.
Само собой понятно, что при естественном развитии гуманитарных идей должны были возникнуть большие сомнения в первобытной душе, еще не достигшей до понятия об эволюционной справедливости, в основе которой является забота о выгодах не столько одного своего, но главным образом всех будущих поколений человечества. При отсутствии правильных понятий о культивирующем значении прибавочного труда, обеспечивавшего существование людей, вносивших в будущие поколения первобытного человечества высшие идеалы, а с ними познания, и культуру, самая наличность существования прибавочных ценностей и принуждающих к их созиданию «высших» слоев общества должна была казаться несправедливостью.
.
И всякому религиозному энтузиасту должно, было представляться, что этой несправедливости не может перенесть великий и добрый творец всякой живой души, а потому с первой же идеей о единобожии неизбежно должно было соединиться и представление о том, что всякое социальное неравенство живых людей будет вознаграждено после их смерти обратным отношением в посмертной жизни. Но посмертная, загробная жизнь казалась еще так далека, а реальные радости и страдания так близки, что в представления о грядущих обратных отношениях неизбежно должен был вкрасться перспективный элемент. И, вот, взамен современных обычных невзгод, стало представляться в будущем необычное райское блаженство. Образчики его мы особенно реально и видим в Коране, представляющим собою окончательную эволюцию того христианского туманного рая, в котором для загробной жизни святых еще не выработалось подробностей, хотя они и установились очень скоро для адских мучений, являющихся непомерным эквивалентом для счастливых в этой жизни. В этом отношении Коран пошел дальше христианства, объявив адские мучения не вечными, и более реально детализировав прелести райского существования.
.
Если читатель сознательно относится к тому, что я здесь говорю, то он сам уже увидит, что в этих естественно развивавшихся представлениях внуков и правнуков первых некультурных аппроприаторов прибавочных ценностей, коренился зародыш катастрофы для возникшего отсюда кастового или даже просто классового общества.
.
Если свободное от повинности физического труда состояние в этой жизни будет наказано такими жестокими мучениями в будущей, то для всех поверивших этому душ, особенно для тех, которые обладали высоко развитым воображением, позволяющим представить в полной мере все ужасы будущего состояния, их современная, относительно счастливая, жизнь должна была помрачиться и выработаться именно то стремление к самоунижению и аскетизму, которое мы и замечаем у христианских деятелей средних веков. Вместе с этим должно было появиться и увещанье всех имущих не только бросить всякое дальнейшее получение прибавочных ценностей, но, покаявшись в прошлом богатстве, раздать неимущим все, что было получено ими излишнего над минимумом человеческих потребностей и, осудив себя добровольно на исключительно физический труд, опроститься духовно до уровня нижайших представителей своего

вследствие каких-нибудь случайных катастроф, вроде землетрясения, неудачного военного столкновения с соседями и т. д., или исключительно большой метеоритной катастрофы, тогда опрокинутое низом вверх общество скоро придет в прежнее равновесие и в нем, подобно случайно взбаломученнюй воде, снова произойдет осадок и в этом осадке снова образуются слои населения, мало отличавшиеся от прежних.
.
Рассматривая с такой точки зрения описываемый историками ислама переворот, имевший будто бы место на Аравийском полуострове в начале VII века нашей эры, мы не видим накануне его ни медленного перерождения психики аравийского населения, как это было перед реформацией при Лютере и Кальвине в средней и северной Европе благодаря развитию книгопечатания, и не читаем у средневековых авторов о каких-либо великих геофизических катастрофах. Да если бы они и были лишь чисто местные около Мекки и Медины, то осталось бы непонятным, каким образом какое бы то ни было общественное или религиозное преобразование могло распространиться из этой некультурной, редко населенной и отрезанной от остального мира страны в более культурные — в Египет, в Сицилию, в Испанию и потом даже на Балканский полуостров? Ведь это также неправдоподобно, как течение реки из низин на вершины гор.
.
Читатель видит сам, как от этих нескольких простых и несложных рассуждений весь только что приведенный мною психологический роман о Магомете, кажущийся по внешности правдоподобным и даже психологически верным, превращается в роман неправдоподобный и фантастический.
.
Но разберем его и еще с одной стороны.
.
Нам говорят, что «могучий поток ислама вышел из низин человеческой культуры и поднялся на ее высоты от могучего влияния на человеческие умы великой идеи единобожия», выдвинутой «Досточтимым».
.
Я не буду повторительно говорить здесь о том, что всякие идеи сами являются лишь резюмировкой уже совершившегося опыта, а отмечу лишь тот факт, что и девиз исламитства
.
— «Нет бога кроме бога!» — был в VII веке уже не нов. Разве первая из десяти заповедей, приписываемых Моисею
.
— «Я властелин твой бог и да не будет тебе богов иных кроме меня» — не говорит того же самого, и разве эта заповедь не выдвинула единобожие в несравненно более культурных странах задолго до мужа Хадиджи в Аравии?
.
Ведь если мы допустим по старой хронологии, что библейский Моисей умер, как говорят, еще за 2073 года до бегства Магомета в 622 году нашей эры из Мекки в Медину, то становится совершенно непонятно, как идея единобожия за эти 2073 года не успела дойти из Мемфиса до Медины, когда расстояние между ними сравнительно ничтожно, да и путь был совершенно естествен: из более культурной страны в менее культурную, а не наоборот.
.
Конечно, с точки зрения нашей новой хронологии, отожествляющей Моисея с Арием, дело значительно поправляется. Заповедь: «да не будет тебе богов иных кроме меня» окажется, как и следует логически быть, непосредственной предшественницей первого параграфа современного христианского символа веры. От 325 года, к которому историки относят Никейский собор, где, говорят они, было провозглашено «верую во единого бога отца»,— до исламитской редакции того же положения: «нет бога кроме бога», — прошло только 300 лет. Но в этом случае единобожие тоже шло естественным путем из Италии через Византию в Аравию, а не из Аравии в Византию и Италию. Точно также и прибавка к тезису о единобожии у исламитов: «и Досточтимый (по-корейштски магомет) — его пророк», — соответствует второму параграфу христианского символа веры об обязательности веровать «и во единого властелина нашего Иисуса Христа». Только определение его не простым пророком, а «сыном божиим, единородным, рожденным отцом прежде всех веков», свидетельствует уже о более поздней редакции существующего теперь у христиан символа веры.
.
Читатель сам видит, как с моей точки зрения приходят в преемственную связь однородные выводы религиозной мысли казавшиеся до сих пор какими-то независимыми обрывками той же самой мыслительной ткани, разбросанными каким-то взрывом по отдаленным векам и странам.
.
А если мы прибавим к этому, что у первобытного человека отвержение каких-либо богов обязательно сопровождается издевательством над ними, то мы должны будем заключить, что признание каким либо многобожным народом единобожия было равносильно разгрому всех служителей отвергнутых богов и их святилищ.