Я уже говорил, что жизнеописание Тутмеса III сильно напоминает библейское жизнеописание Иоаса, который был выращен в храме, пока власть была захвачена Эталией (иначе Гофолией). Все эти цари отсутствуют в родословной Исуса, помещенной в Евангелиях, но введены потом в книгу Царей.
.
В одной из надписей храма Апе в Карнаке автор говорит от имени Тутмеса о его опекунше — цариде Хашоп:
.
«То, что я говорю — не выдумка! Она была удивлением людей и тайною для сердца богов, знавших все это».
Затем автор рассказывает, как Тут-Мее должен был жить в городе Буто на севере, в храме Амона, будучи «подобен молодому Гору».
.
«И это не сказка», — заканчивает сам Тут-Мес. — Все время, пока я был ребенком и мальчиком, я пребывал в храме Амона, но не получил даже звания «Видящего бога» (священника).
Чтоб несколько умерить пыл слишком не критического доверия к «говору египетских камней», я приведу еще выдержку из одной «деловой» надписи, начертанной очевидцем на большой каменной плите, найденной Мариеттом и хранящейся теперь в Булакском музее.
.
«В 34-м году (Тутмеса III), в последний день месяца Мехира (января) была принесена жертва богу Амону на его великом месте. Я отправился туда сопровождать Амона-Отца. И пошел бог на своих собственных ногах праздновать этот свой прекрасный праздник. Удивительно было смотреть на его святость»... «И пошел бог далее, пока праздновался прекрасный праздник моего господина».11
11 Бругш, стр. 367 оригинала.
Таков рассказ очевидца, и если вы не хотите верить ему, то вам придется относиться с осторожностью и к другим, хотя бы и более правдоподобным сообщениям египетских камней.
.
Тутмесу III приписывается постройка Дендерского храма на основании найденной там Дюментоном надписи:
.
«Царь Тутмес III приказал возвести это здание в память матери своей, богини Гатор, госпожи Ан (Солнечного глаза), божественной царицы всех богов. В городе Ан найден был великий план древнего чертежа его, на кожаном свертке, во время преемников Гора, внутри кирпичной стены, на южной стороне храма, в царствование царя Пени» (греческое папас — отец).
А этот Пепи жил, по счету египтологов XIX века, в 3233 году до начала нашей эры и за 1633 года до Тутмеса III ! Читатель видит сам, что тут не больше правдоподобия, чем и в предшествовавшем описании путешествия бога Амона на свой праздник на собственных ногах.
.
И мы уже знаем по зодиакам Дендерского храма, что он был построен при визаитийско- египетском царе-теократе Юстиниане, (527—565 гг.) и закончен скульптурой 15 марта 563 года нашей эры. Значит, царь Тутмес как будто тут списан уже с него и принадлежит VI веку нашей эры.
.
О границах «всемирной империи Тутмеса III» говорится на громадном монолитном обелиске из розового гранита, находящемся теперь в Константинополе:
.
«Царь Тутмес III прошел великую окружность земли Двух Рек победоносным завоевателем во главе своего войска. Он поставил свою границу на конце света и на землях задней воды Двуречья».
Теперь думают, что Тутмес III (т. е. по-нашему Константин I) был первый, строивший обелиски,12 а потому ему же приписывают и знаменитую Иглу Клеопатры, находящуюся в Лондоне. Но нельзя, однако, исключать предположения, что обелиски строились и в его честь. Ведь после смерти он был причислен к лику богов и имя его, начерченное на находимых теперь тысячах статуэток и каменных скарабеев, считалось талисманом против вредных влияний злых духов и колдунов.
.
Его тронное прозвище было Рэ-Мен-Хепер. Я уже говорил, что он был современником Великого Царя (Василия Великого, давшего повод к легендам о евангельском Христе), и отголосок этого мы видим в том, что вслед за ним стоит в Абидосском списке Амен-Хотеп II, который в родословной Матвея назван Эл-Иуд, т. е. бог Богославных, а у Луки — Мелхий, т. е. Царь Божий. И в соответствии с этим между камнями-амулетами, обделанными в форме священных жуков, которые носили позднейшие египтяне для защиты от злых духов и колдунов, есть много таких, на нижней стороне которых начертано: Амен-Хотеп,13 прозвище которого Аа-Хепру-Рэ.
.
12 Бругш, стр. 386 оригинала.
13 Бругш приписывает их Амен-Хотелу III (Бругш, стр. 399). Но если на них не написано III, то можно быть уверенным, что они относятся к Амен-Хотепу II.

«Айша сопровождала Магомета и в походе против племени Бени-Мусталик. При обратном возвращении исламитян, на последнем переходе, произошел эпизод, отравивший надолго сердечное спокойствие пророка. По приходе отряда на отдых оказалось, что укрепленный на дромадере паланкин Лиши был пуст. В лагере произошел переполох. Не успели однако посланные на разведки служители оседлать скороходов, как на горизонте пустыни появился верблюд, сопровождаемый молодым арабом Сафваном.
«На верблюде была Айша. Завистницы, которым не посчастливилось попасть в гарем пророка, воспользовались этим загадочным происшествием. Выслушивая со всех сторон обидные замечания, Магомет впал в угрюмое состояние духа. Айша представила чересчур наивное объяснение: «При подъеме лагеря она потеряла свое запястье и пошла отыскивать его, не предупредив о том верблюдовожатого: Отыскав потерянное запястье, она не нашла своего верблюда. В это время появился Сафван, предложивший к ее услугам своего верблюда».
«Айша передала эту повесть с горькими слезами. Но Магомета слишком уже вооружили против деспота-ребенка, так что он не решался нарушить устроенное им затворничество ее. День за днем она упорно отказывалась от пищи, высказывая намерение умереть голодной смертью. Магомет не сдавался, и Айше пришлось воротиться в дом отца, облекшийся по этому случаю в глубоко-траурное настроение.
.
«Магомету предстояло таким образом спасать не только свое сердечное дело, но и дело ислама. Этот мучительный эпизод разрешился у него эпилептическим припадком. Появление его было, как известно, и появлением вместе с тем архангела Гавриила. Придя в себя, Магомет воскликнул во всеобщее услышание:
— «Радуйся, Айша! Аллах открыл мне твою невинность!».
Вслед за этим объявлением, наполнившим радостью весь дом Абу-Бекра, он отправился в храм, куда поспешила придти и вся «Медина», ожидавшая с нетерпением, чем разрешится любовный эпизод пророка. Он разрешился его речью, передававшею, по повелению Аллаха, пламенное оправдание невинно оскорбленной женщины: для обвинения Айши, не было ни одного свидетеля, поэтому, согласно с обычаями страны, Магомет восстал против всех, кто позорил Айшу, и издал уголовный закон о наказании людей, обвинявших честную женщину, восьмидесятью ударами плетей. Наказанию этому подвергнулся прежде всех сатирик Хасан, распустивший по Медине памфлет насчет Айши и Сафвана. Была отстегана и одна из мединских красавиц. Сафван получил позволение убить Хасана, но этот спас свою жизнь обещанием обратить свои сатиры против врагов пророка. К той же эпохе относится и смягчение наказания за измену мужу, за что практиковавшаяся до тех пор смертная казнь заменена была плетьми в довольно щедром количестве.
.
«Эпизод с Айшей — продолжают авторы — сам по себе не имеющий серьезного значения, вызвал однако колоссальной важности распоряжение: носить всем женщинам покрывала на лицах. Таким образом шалость, увлечение или необдуманный поступок одного существа повел к тому, что многие века и многие сотни миллионов исламитянок смотрят на божий мир через сетку, что служит и унижением женщины и отчуждением ее от общения с человечеством. Охраняет ли эта сетка целомудрие? Пусть судят правоверные, которым разумеется известно, что сетка приподнимается без затруднения — если нет свидетелей — перед гяуром».
Так просто объясняется, читатель, повсеместный в правоверном мире обычай его женщин закрывать свое лицо! Какие малые причины могут вызвать огромные результаты! Но не проще ли допустить, что вся эта легенда выдумана уже в очень позднее время для того, чтобы объяснить то почти повсеместное явление в правоверном мире, причины которого были много более общего характера?
.
К этой эпохе жизни «Достославного» относят и получение им непосредственно с неба привилегии брать всех, кого захочет, в жены. Она не миновала и Корана:
.
«Пророк! Мы разрешили тебе брать в супруги всех, которым ты дашь брачные дары: невольпиц, дочерей твоих дядей: и теток, как по матери, так и по отцу... и всякую верующую женщину, если ты захочешь на ней жениться» (33. 49).
При этом бог оговорился, что такой устав он дает только пророку в изъятие из общего брачного положения.
.
И Магомет не пренебрег этим небесным разрешением, па словам его биографов.
.
Однажды, войдя по праву отца в дом усыновленного им Зеида, он увидел его молодую жену Зейнабу и, пораженный ее красотою, не удержался от восклицания, дававшего понять, что такой красоте место в гареме пророка, а не у его сына. Благодар-