построен мавзолей, в который никого не пускают. Но не будем ли мы вправе предположить, что все это посмертный фокус из области обычных религиозных подлогов, что под мавзолеем ничего нет, да и сам достославный аравийский пророк — обычный религиозный миф?
.
Не задаваясь пока такими еретическими вопросами, прочтем рассказ оксфордского профессора Ганье и далее.
.
«Апостол божий был предан земле в ночь на четверг, — говорит он по первоисточникам, — на 15-й день месяца Рабби I. Белал, сын Риаба, полил могилу водой из кожаного меха. Он начал с головы и кончил ногами.
«Когда похороны свершились и все удалились, Фатима, дочь апостола божия, пришла на могилу своего отца и усевшись около нее, причитала, заливаясь слезами:
— «Увы, дорогой мой отец! Увы, апостол божий! Увы, пророк милосердного бога! Не будет уже больше божественного откровения! Ангел Гавриил улетел от нас навеки! Боже! Сотвори так, чтобы моя душа скоро последовала за его душой! Сделай мне милость увидеть вновь его лик! Не лиши и меня вознаграждения за его заслуги заступничеством в день воскресения!
«Она взяла кончиками пальцев щепотку пыли, покрывавшей тело апостола божия, и поднесла ее к носу.
— «О, сладостный запах! — воскликнула она, понюхав ее. — Тот, кто обоняет этот прах пророка, никогда не узнает более восхитительного аромата! Увы, увы! — повторяю я, — горесть терзающая меня сейчас, так велика, что облака моей печали, повиснув над самыми прекрасными моими днями, обратят их во столько же мрачных и ужасных ночей!».
«Так говорила дочь пророка, Фатима, а вдова его Айша заперлась в это время к своей комнате, и Анас, сын Малеха,— как передает предание, — услышал, проходя около ее двери, как она там говорила, прерывая свои слова вздохами:
— «О, дорогой мой супруг! Ты, всю свою жизнь никогда не вкушавший ячменного хлеба! Ты, пророк, даже на смертном ложе не снимавший с себя воздержания и не решавшийся спать полную ночь из боязни попасть в адский, жгучий и пламенный огонь!.. О!..».
«Ее рыдания заглушили слова, и Анас нечего более не мог разобрать. Затем она впала в угрюмое молчание.» ....
Но, читатель! Неужели вы не видите сами, что все это вовсе не «историческое свидетельство», а просто поучительный роман, в том самом духе, в каком писали в XVIII и даже в начале XIX века? Прочтите «Новую Элоизу» Жан-Жака Руссо, или просто даже «Бедную Лизу» нашего Карамзина, и вы увидите в них тот же самый стиль и те же самые, еще наивные литературные приемы. Это продукты уже развившейся привычки к беглому чтению, возможные только при обилии и дешевизне книг в печатный период и сопровождающейся во впечатлительных головах любителей чтения всегда потребностью сочинить и самим что-нибудь подобное и прежде всего на историческую тему. Образчик такого сочинительства я показывал и здесь3 на романе Апулея «Золотой осел», и читатель видел, как Робертсон, путем нескольких выдержек из него, создал из его «языческого Христа», а у нас профессор Кун даже определил и время этого Христа, как предшественника евангельского.
.
3 «Христос», кн. IV, стр. 431.
И вот, также создалась и своевременная псевдонаучная «история Магомета и первых халифов». Посмотрим же, каковы и другие рассказы об этом втором, арабском, если и не золотом, то «серебряном осле» у Жана Ганье конца XVIII века, наивные рассказы, позолоченные лишь в XIX веке д-ром Шпренгером, которым пользуются все современные историки, восстанавливающие начало магометанства на земле.
.
София — говорит автор — дочь Абдул-Моталлиба, тетка апостола божия и мать Ал-Зобаира (как все точно известно!), женщина набожная и одаренная героизмом, возвышавшим ее над ее полом, произнесла следующую надгробную хвалу в честь пророка:
— «О, апостол божий! Не остаешься ли ты даже мертвый нашей сильной надеждой? Не был ли ты всегда, живя среди нас, чистым и безгрешным, и справедливым? Ты был всегда милосердным, вождем прямым, уверенным и опытным! Пусть плачет над тобою тот, кто способен проливать слезы! Что же касается меня, то клянусь блаженной жизнью, в которую ты вступил, я не могу оплакивать пророка за то, что он лишил нас своего присутствия. Какого несчастья бояться нам из-за его ухода? Разве бог Достославного перестанет из-за этого проливать на нас свою благодать? Наоборот, он изольет ее еще больше благодаря заступничеству своего пророка! Что же касается меня, то я спокойно остаюсь около его могилы в городе Ясрибе (как называлась тогда Медина). Я клянусь всем самым дорогим для меня, всем, что я имею на свете: моей теткой, моим дядей, моим отцом, моей матерью и моей собственной душой, что бог исполнит свои обещания! Если это правда (как и есть на самом деле), что наш пророк есть владыка и властелин над всеми людьми, что он положил основу нашему вечному блаженству, то и великое дело, которое он начал, пойдет хорошо и будет достигнуто. О, пророк божий! Да пребудет мир божий во всей своей силе с тобой в этот час, когда ты находишься среди райского блаженства и вкушаешь невыразимые радости вечного счастья!».
Таковы, читатель, «собственноручные слова» дочери, жены и тетки пророка после его смерти! Они были запомнены подслушавшими их в замочную скважину соседней комнаты и дошли до нас в неприкосновенности... А как же, повторяю я, место такого знаменитого лица было забыто уже детьми этих плакальщиц и всех подслушивавших их слова с карандашами в руках? Но еще хуже становится дело, когда мы читаем дальнейшие строки. Оказывается, что к этой забытой могиле, уже не имевшей формы спины осла, были большие ежегодные паломничества, но только не в VIII, а в XVIII веке! Был будто бы установлен даже целый ритуал для приветствия пророка и его сподвижников, могилы которых тоже все сами собою обнаружились к тому времени? Что же это за новая сказка Шехерезады?
.
Изложим и ее по нашему первоисточнику в точном переводе.
.
«Посещение могилы пророка, по мнениям книжников, — поучает нас тот же Ганье, — является большой заслугой, и это паломничество одна из обязанностей наиболее близких к самым важным божественным постановлениям и обязательна, если представляется к тому благосклонный случай и возможность. Исходя из этого, достославный апостол сам говорил:
— «Тот, кто имеет возможность и, не приходит ко мне, тот наносит мне оскорбление».
«И он же говорил еще:
— «Тому, кто посетит мою могилу, обеспечено мое заступничество: служитель бога даст ему здоровье».
«И еще:
— «Посетивший меня после смерти, посещает меня как бы живого».
А вот и ритуал паломничества:
.
«Когда пилигрим отправится в путь для этого посещении, как только повернется лицом к Медине, он должен несколько раз прочитать про себя установленное воззвание к пророку. Когда он заметит издалека мединскую зелень деревьев, он еще чаще должен повторять это обращение к нему. Потом он смиренно обратится к богу, чтобы тот благословил его путешествие и при его помощи получил блаженство в этом мире и в будущем. С этой целью он произнесет такую молитву, написанную набожными и учеными книжниками:
— «О, боже, вот святилище твоего пророка! Пусть оно будет мне убежищем от огня (адова) и будущим приютом и защитой против пыток и мучений страшного суда».
«Прежде чем войти в Медину, хорошо из уважения к священному месту, очиститься омовением. Потом паломник облечется в свои лучшие одежды, как можно более чистые, и надушится ароматными благовониями. Затем, судя по своим средствам, как бы ни были они малы, он даст милостыню. Входя в город, он произнесет:
— «Во имя бога благого и милосердного! Господи, дозволь мне праведно войти сюда и также праведно выйти отсюда и пошли мне свою сильную помощь!»
«Представ перед дверью мечети, какая бы она ни была, он вступит в нее правой ногой и скажет, входя:
— «О, боже, будь милостив к Достославному и к семье его! Прости, боже, мои грехи и открой передо мной врата твоего милосердия и твоей милости!»
«Он прямо направится к «Цветнику славы» — как называется (неизвестная тогда) могила пророка — и по дороге остановится там, где апостол божий имел обыкновение молиться и помолится о процветании этой мечети. Он остановится еще и в других местах, где найдет нужным. После этого оп падет ниц, прославляя бога и благодаря его за счастливое прибытие в достославную долину и будет просить бога принять благосклонно его посещение и проявить ему свою милость. Приблизясь к знаменитой могиле, он встанет, повернувшись лицом к югу, где находится Мекка по отношению к Медине. Пусть он остережется опереться рукой о стену, высотой по грудь, окружающую могилу или же прикоснуться к ней: даже сами товарищи пророка этого не делали. Затем он приблизится к могиле на расстояние трех или четырех локтей и произнесет

ким образом составить полную систематическую историю Магомета. Это и было сделано, — говорят нам, — еще по предложению второго аббасидского халифа Мансура (754—775 гг.) ибн-Исхаком, подвергшимся затем еще редакции ибн-Хишама (834 г.), но книга была «открыта» лишь в эпоху гуманизма.
.
И вот мы видим, что сами арабисты относят первое рукописное жизнеописание Магомета лишь к IX веку нашей эры... И мы снова пришли, как к первоисточнику к той книге, где дедка держится за бабку, бабка за матку, матка за детку, детка за репку, и все повалились, когда вырвали репку.
.
А вот и другие наши первоисточники:
.
1) Абу-Машяр (ум. около 793 г.), автор книги «Китаб-аль-магази», которая до нас тоже не дошла, но легла в основу некоторых частей одноименного труда Вакыдия и цитируется также Табарием. Абу-Машяр,—говорят нам, — пользовался покровительством халифа Махдия (775—785 гг.), но под старость ослабел умом, так что имам Ахмад ибн-Ханбаль (780—855 гг.) не верит в точность его сообщений.
.
2) Легендарный Вакыдий (823 г.), автор многочисленных материалов, «которые до нас тоже не дошли, но после его смерти были сохранены для нас» ибн-Садом (ум. 845 г.).
.
3) Ибн-Аиз (ум. 839 г.), автор «Жития пророка», которое хоть тоже не дошло до нас, но послужило пособием для последующих историй Магомета и даже в XV веке цитируется часто.
.
4) Мадаиний (ум. около 846 года), корейшитский вольноотпущенник, который составил,— говорят нам, —111 сочинений, тоже не дошедших до нас.
.
5) Табарий (ум. в 923 году), составитель колоссальной всеобщей истории, в которой отведено, в виде извлечений из ибн-Исхака и других авторов много листов и для истории пророка, но и он «открыт» очень поздно.
.
Итак, все наши правоверные первоисточники о жизни Магомета или не дошли до нас, или написаны очень поздно и найдены за тридевять земель в тридесятом царстве от места его жизни, и сам Ибн-Исхак дошел до нас лишь в изложении ибн-Хишама, а Ибн-Хишам в КуФе — говорят нам — слушал и записал лекционным способом «ибн-Исхакову историю пророка» в 800 году от Зияда аль-Баккаия, а главную часть своей жизни провел в Египте, где и умер... Но я уже доказывал в предшествовавшей главе, что эта книга бесстыдный подлог европейского автора XVIII века.
.
«Изучил я, — говорит он сам, — книгу ибн-Исхака из лекций (профессора) Зияда аль-Баккайя. Намерен я ее начать с повествования об Авраамовом сыне Измаиле и о тех его потомках, которые были прямыми предками пророка..., но я опускаю сообщения ибн-Исхака о других потомках Измаила и ограничусь только тем, что стоит в связи с историей самого пророка. Да и из других сообщений книги ибн-Исхака я опущу те, в которых не упоминается пророк, которых нет в боговдохновенном Коране и которые не стоят в причинной связи с содержанием нашей книги, и не служат объяснением для нее или историческою ссылкою. Я буду опускать и те стихотворения, приводимые ибн-Исхаком, которых никто из современных мне ученых историков поэтической литературы не знает. Я буду опускать и случаи, о которых рассказывать гадко или обидно для некоторых людей. Все же остальное, я намерен, с божьей помощью, представить в полном виде, как знаю».
Таков древнейший несомненный наш первоисточник для биографии Магомета, сохранившийся до сих пор.
.
А когда же написана эта рукопись?
.
Печатаю издал ибн-Хишамово «Житие Пророка» лишь Фердинанд ВюстенФельд в 1858—1860 гг., а старейшие из рукописей, которыми воспользовался он для своего издания, относятся «не ранее как к XII веку нашей эры» даже и по определениям наших ортодоксальных арабистов. «Обзор их,—говорит А. Крымский в своей книге «Источники истории Мохаммеда и литература о нем», которою я главным образом пользовался здесь,— имеется во II томе издания Вюстенфельда, стр. XLVIII—LV, а перечень прочих рукописей у Броккельманна в «Geschichte der arabisch. Litteratur», т. I, стр. 135».
.
Что же мы тут видим? Нечто, очень знаменательное. В конце XI века турки под знаменем правоверия двинулись на православных христиан в передней Азии. Они оправоверили Сирию и Палестину в 1078 году, взяв перед тем в плен византийского» императора Романа. Римский папа Урбан II созвал против правоверных «вселенский» собор в Клермоне в 1095 году, и в августе 1096 года двинулся на Восток первый крестовый поход. И только через несколько десятков лет после этого, в 1180 году (и даже против воли византийского императора Мануила), про-