ТАБЛИЦА XXI.
Лунные затмения одиннадцатого века нашей эры (Юлианский счет).


ТАБЛИЦА XXII.
Лунные затмения одиннадцатого века нашей эры (Юлианский счет).


ТАБЛИЦА XXIII.
Лунные затмения двенадцатого века нашей эры (Юлианский счет).


ТАБЛИЦА XXIV.
Лунные затмения двенадцатого века нашей эры (Юлианский счет).


ТАБЛИЦА XXV.
Лунные затмения тринадцатого века нашей эры (Юлианский счет).














ТАБЛИЦА XXXI.
Лунные затмения шестнадцатого века нашей эры (Юлианский счет).




Я кончаю свою хронику лунных затмений 1582 годом, потому что после него окончилось юлианское исчисление времени. Таким образом эта хроника обнимает собою весь юлианский период. Наступивший после него григорианский период уже не нуждается в астрономической проверке, а бывший до него до-календарный период не может быть проверен по лунным затмениям, которые видимы в каждой местности почти ежегодно.

Рис. 13. Вид полной Луны перед затмением и вслед за затмением.

Вот начинает искажаться обычный круглый солнечный диск, как будто кто-то выгрызает его с правой стороны. Остаток его делается все меньше и меньше и постепенно обращается в серповидную вырезку, обращенную остриями к западу, которая в свою очередь делается тонкой, как золотистая ниточка, едва освещающая посеревший день, и все тени кругом принимают по краям какой-то волокнистый вид. Но вот исчезла вдруг и эта золотистая нить, и вместо Солнца плывет среди внезапно наступившей ночи с кое-где сверкающими звездочками (рис. 14), какое-то черное круглое пятно, окруженное как венцом, таинственным сияньем, в котором выбрасываются от центра к периферии потока быстро меняющихся лучей, а из-за контура черного диска заменившего Солнце, тут и там появляются языки розового пленена (рис. 17 и 18). Какие-то призрачные тени несутся по темному небу со скоростью 110 метров в секунду от запада к востоку. Все птицы скрываются вод листвой и умолкают, летавшие ласточки, как ослепшие, ударяются в стены зданий, собаки в ужасе бегут под ноги своих хозяев, мертвая тишина сменяет шумный день, а наступившая ночь не погожа на ночь; она какая-то не полная, поразительная. Среди испуганных не подготовленных людей одни с мольбами бросаются на колени и прижимаются лицами к земле, другие скрываются в домах и прячут головы в углах, думая, что пришел конец всему существующему, и Солнца более не будет никогда...
.
Но так продолжается не более 8 минут в экваториальных и не более 6 в наших умеренных странах. С правого края черного страшного пятна вырывается, как будто совсем внезапно новая золотистая ниточка, вся природа сразу освещается, и все живое в ней приходит в радостное движение. Золотистая ниточка делается все толще в толще, она обращается в серп, как у новорожденной Лупы, направленный остриями к востоку, и, наконец, весь солнечный диск появляется снова, как был прежде, после исчезновения на нем последней выемки на восточной стороне.
.
Весь этот поразительный для неподготовленного человека процесс, от своего первого начала и до конца, продолжается в экваториальных странах до 4½, а в наших до 3½ часов, причем тень Луны бежит по земному диску (каким виден с неба земной шар) от западной его части в восточной со скоростью около 110 метров в секунду, как и «бегучие тени» при полной фазе затмения.
.
На всю жизнь неизгладимое впечатление производит полное солнечное затмение даже и на понимающего его причину и его временность человека. Так что же можно сказать о не понимающем? И можно ли удивляться после этого тому, что старинные хроникеры обязательно заносили такие события в свои мемуары, невольно давая им для современного астронома-вычислителя такую прочную небесную датировку, с которой не может сравниться никакая земная.
.
Большая разница существует между солнечными и лунными затмениями.
.
Благодаря тому, что конус земной тени от своего начала у земной поверхности и до своей вершины равняется в среднем 108 диаметрам Земли, а конус лунной тени в среднем только около 30 земных диаметров (как и расстояние самой Луны от Земли), Луна, входя в земную тень по ее средней части (диаметр которой на этом отдалении превышает почти в два раза диаметр Луны), может затемняться целиком на продолжительное время, даже до 13/4 часа. Кроме того, ее затмение видимо со всего того полушария Земли, которое обращено к Луне, и даже более чем с полушария, потому что раньше, чем пройдет затмение, Земля успеет повернуть к Луне еще значительную часть своей поверхности с запада, до 26° по экваториальному направлению. Благодаря этому лунные затмения в любой местности можно видеть почти ежегодно, хотя бы и в неполной форме.
.
Совсем другое приходится сказать о полных солнечных затмениях. Конус лунной тени оканчивается как раз на среднем расстоянии Луны от Земли. В апогейной части ее орбиты он не доходит до земной поверхности, и потому Луна не закрывает для Земли всего диска Солнца, которое принимает в главной фазе потемнения лишь кольцеобразный над. Только в перигейной части лунной орбиты конус лунной тени захватывает земную поверхность и чертит на ней, как острием гигантского карандаша, от западной части земного «диска» к восточной сравнительно узкую линию, не захватывающую в ширину более 4 градусов даже в наших умеренных поясах Земли. Только с этой линяй затмение и представляется полным, а потому полные солнечные затмения, хотя они для разных частей земной поверхности и чаще лунных, но для каждой данной местности чрезвычайно редки.
.
Так в Монпеллье на юге Франции за последние 500 лет полные солнечные затмения были только четыре раза: 1 января 1386 года, 7 июня 1415 года, 12 мая 1706 и 8 июля 1842 года. В Париже .за последние 300 лет были только два: в 1654 и в 1724 годах, а в Лондоне со времени полного затмения 20 марта 1140 года было видно только одно такое же в 1715 году.
.
И совершенно понятно, что при необычайной, эффектности полных солнечных затмение, неизмеримо увеличивающееся еще такой их редкостью в каждой данной местности, они несмотря на фантастические прибавки, естественные у перепугавшихся людей, могут служить драгоценным орудием для установления древней хронологии, если мы не будем злоупотреблять этим методом, подставляя, как часто делают до сих пор, неполные затмения указываемой местности вместо полных и допуская, вдобавок возможность еще и ошибки в их исторической датировке на несколько лет взад и вперед от указываемого астрономией года и пренебрегая совсем даваемым в первоисточнике месяцем и днем затмения и часами суток. При таких «допущениях» мы можем доказать что угодно, так как при значительное ширине полутеней, окаймляющих с обеих сторон линию полной видимости, и простирающихся от нее в умеренных поясах более 30° и вправо, и влево, любая местность получает более чем половинное солнечное затмение на протяжении одного или двух десятков лет после или ранее любой даты. Не будем забывать, что в каждый 18-летний период времени бывает видно с разных мест Земли около 70 затмений, из которых 29 лунных и 41 солнечное. В каждом году можно видеть с Земли от двух до семи затмений, причем, когда бывают только два, то оба солнечные. Отсюда ясно, что указание какого-либо документа на неполное затмение в какой-либо местности может служить лишь для уточнения заранее достоверной датировки, когда ошибка в дате не может превышать немногих лет.

Рис. 18. Извержения раскаленных газов на Солнце, называемые протуберансами и видимые простым глазом лишь при полных солнечных затмениях. А.— Металлические протуберансы, наблюденные Трувело 29 апреля 1872 г. спектральным способом.

Рис. 19. Извержения раскаленных газов на Солнце, называемые протуберансами и видимые простым глазом лишь при полных солнечных затмениях. В.— Облачные протуберансы, наблюденные Трувело 15 апреля 1872 г спектральным способом.
.
Отмечу еще, что в тех местностях, которые лежат к северу от линии полного солнечного затмения, Солнце в срединной фазе представляется в северном полушарии Земли в виде колпачка а к югу от этой линии в виде чашечки, и кроме того, неполные затмения Солнца и Луны у древних авторов не называются затмениями, а преображениями этих светил.
.
Само собой понятно, что за все время пока Солнце, Луна и планеты считались, как у классиков, за богов, и им поклонялись в храмах, их затмения были необъяснимы для самых умных людей. Истолкование, а с ним и предсказание таких явлений, стало возможно лишь при механическом воззрении на устройство вселенной по образцу огромной машины, и лишь в такое время когда в Луна, и Земля, стали считаться среди наиболее образованных людей не кругами, а свободно и плавно летающими в мировом пространстве к не светящимися видимым светом сферическими телами. Пока Луна признавалась обладающею собственным светом и лунные фазы объяснялись ее поворотами к нам лицом или в профиль, как это мы и до сих пор видим на ее календарных изображениях , никакого реального истолкования ее затмений не могло быть. Не могло его быть а в то время, когда. Солнце не было признано более крупным, чем Луна. Даже «система Птолемея», какой мы ее видом на всех средневековых рисунках не дает нам объяснения лунных затмений в отношении их формы и продолжительности, потому что при ней Земля изображается много большим шаром, чем Солнце, а это ни в каком случае не позволяло вычислить в часах и их долях начала и концы, и наибольшие фазы затмений. А если вы мне скажете, что могли быть и до-коперниковы Коперники, как по мнению некоторых были до-христианские Христы, то я отвечу вам, что если б это были отдельные великаны мысли, настолько возвышавшиеся над уровней следующих за ними поколений, что не были никем поняты в продолжение тысячелетий, то всякое воспоминание было бы утрачено и о них и об их открытиях за такое время. А раз оно сохранилось, то значит между ними и нами была непрерывность ученых, разделявших их воззрения и представления, а следовательно умевших и самостоятельно вычислять лунные и солнечные затмения... И где же воспоминания о них, несравненно более близких к нашему времени в более многочисленных, так как всякое новое знание имеет свойство распространяться подобно свету, с которым его справедливо сравнивают? Отсюда ясно, что никакое вычисление точного времена и величины как солнечных, так и лунных затмений не могло быть сделано ранее 1543 года нашей эры, когда появилась гениальная книга Коперника «De Revolutionibus Orbium Coelestium», и положила первое начало вычислительной астрономии. Все что нам говорят о до-коперниковых Коперниках чистый миф, возникший не ранее конца XVI века нашей эры, как анахроническое отражение самого Коперника.
.
И здесь мы наблюдаем найденный для Луны 521-годичный цикл, но он мало годен для предсказаний солнечных затмений, так как благодаря разности положений на земной поверхности срединной линии каждого нового солнечного затмения, хотя бы оно было и через 521 год, его редко можно видеть оба раза с той же части земной поверхности.
.
Во всех наших таблицах для краткости я компактности исключены, повторяющиеся я тех же самых местах каждой группы чисел названия месяцев, дней, часов и т. д., и значение каждого числа определяются просто его местом в группе. Так, в декабрьском столбце таблицы XXXIII мы видим числа:
.
1,3; 17 21
—144 —82 —19
0 —25 —5
Это значит: в 1 году нашей эры 3 декабря в 17 часов 21 минуту от гринвичской полуночи произошло солнечное затмение, главная фаза которого была видима на восходящем Солнце на минус 144° земной долготы от гринвичского меридиана и под 0° земной широты; а на полуденном Солнце на минус 82° земной долготы в минус 25° широты, и на закатном Солнце на минус 19° земной долготы и минус 5° широты.
.
Само собой понять, что данное здесь гринвичское время (17 часов 21 минута) относится только к срединному из этих случаев, так как конус лунной тени употребляет всегда более или менее значительное время, прежде чем пройдет всю линию затмения от его восходной до его закатной видимости. Время это различно в зависимости от того идет ли затмение по диаметру земного диска, каким он виден с Луны, или по одной из хорд его дуг. Геодезическая широта полуденной видимости (—25°) дана здесь обычным шрифтом в, знак того, что затмение это в своей главной фазе было кольцеобразным. А в тех случаях, когда вместо обычного шрифта геодезическая широта полуденной видимости дана жирным числом (как, например, в 8 году 21 июля, в той же строке), то это обозначает, что затмение на его срединной линии было полное. Если же широт и долгот не показано (как в октябрьском столбце: 3 —14; 6 15), то это значит, что линия полной видимости затмения шла мимо земного шара, и на земной поверхности была только полутень, так что затмение это было наблюдаемо с Земли лишь в частном виде из приполярной области и отчасти из умеренного пояса.
.
Соединив на глобусе Земли правильной дугою точки восходной, полуденной и закатной видимости, читатель сам приблизительно вычертит весь ход данного затмения, и потом может перенести втот чертеж на карту. На самой же нарте непосредственно (в какой бы проекции она ни была дана) соединять эти три точки правильными дугами, как это сделал Оппольцер в своем «Каноне», нельзя, потому что всякая сферическая поверхность при ее распластании на плоскость неравномерно растягивается по мере удаления от своей средины к краям, а потому и дуга центральной видимости солнечного затмения, хотя бы (игнорируя сдвиг от вращения Земли) довольно правильная на глобусе, здесь делается очень неравномерной кривизны.
.
В промежуточных частях между тремя отмеченными здесь точками правильная дуга на карте может отступить от правильной дуги на глобусе до двух и трех градусов, особенно при весенних и осенних случаях, когда линии затмений идут по земной поверхности не параллельно земным параллелям, а в северо-восточном или в северо-западном направлениях.
.
По этой причине картами Оппольцера можно пользоваться лишь для общей ориентировки, а при более точных расчетах надо употреблять глобус.
.
Для того чтобы узнать, было ли данное частное затмение Солнца видимо в северных странах Земли или в южных, надо пользоваться моим 130-летним циклом, описанным в первой главе этой книги (стр. 18).
.
Отыщем по нему солнечное затмение ближайшего числа того же месяца за 130 или через 130 лет, а если и они были частными, то за 260 или через 260 лет (или ±130х3, или ±130х4 и т. д. лет). Всегда доберемся до затмения, шедшего уже по земной поверхности: но какому полушарию Земли оно шло, по такому же шло и исследуемое нами частное.

Рис. 90. Ход кольцеобразного затмения Солнца в нисходящем узле лунной орбиты.

* * *
Локализация солнечных затмений среди созвездий эклиптики производится совершенно также, как локализация лунных (стр. 12). Вверху каждой колонки приложенных таблиц показано, в какое число данного месяца Солнце бывает в середине соответствующего ему созвездия и даны градусы его долготы. А так как Солнце проходит почти по 1 градусу в сутки, то, приложив к указанному вверху числу столько градусов, сколько дней прошло от указанного дня до дня исследуемого нами затмения (или вычтя столько градусов, сколько дней недостает до него), мы и получим эклиптикальную долготу Солнца в этот день.

Рис. 22. Три вида солнечной короны во время полных солнечных затмений.
1. — Во время минимума пятнообразовательной деятельности Солнца.
.
2. — В промежуток между максимумом и минимумом и
.
3. — Во время максимума пятнообразовательной деятельности.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АФИНЫ
РЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ГОРОДА АФИН И ПОЛУОСТРОВНОЙ ГРЕЦИИ.

Рис. 25. Из мифического начала современной Греции. Картина Луки Кранаха (1472—1553 гг.); Суд Париса; герой оценивает красоту Венеры-Афродиты, Юноны-Геры и Афины-Паллады еще в виде средневекового рыцаря (Музей в Карлсруэ).
ГЛАВА I
ПОЛУДИКОЕ ПЕРВИЧНОЕ И ЗАТЕМ СЛАВЯНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ГРЕЧЕСКОГО ПОЛУОСТРОВА В НАЧАЛЕ СРЕДНИХ ВЕКОВ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ НА НЕМ НЕБОЛЬШИХ ГРЕЧЕСКИХ ПОСЕЛКОВ.

Рис. 26. Из более реального начала современной Греции. Первобытный человек подносит цветов первобытной женщине (по гравюре XVIII века).
.
В старинных зоологиях, со времен Линнея, описание различных отделов, родов и видов животных начинали с самых сложных — с человека — и кончали самыми простыми — инфузориями, я ничто не мешало тогда придавать обезьянам всю человеческую психику или творить из них фантастических существ (рис. 26). Но вот появилась эволюционная теория, и этот противоестественный порядок изложения зоологии тотчас же заменила обратным. Преемственное развитие животного мира, а с ним и растительного (когда и ботаники перешли к тому же методу), вырисовалось этим простым способом изложения с поразительной отчетливостью, не надо было даже и прибегать для доказательств к эмбриологии и палеонтологии.
.
В истории земного человечества нельзя применить этого метода, потому что чем далее мы уходим своею мыслью в глубину прошлого, тем туманнее становится наше поле зрения, и, как всегда бывает в полутьме, реальные предметы начинают принимать для нас характер призраков и, наконец, совсем заменяются ими. Вот почему, углубляясь мыслью в былую жизнь какого-либо государства, нам полезно немного приостановиться на том его хронологическом уровне, на котором мы еще ясно различаем предметы и, идя оттуда вперед, выяснить историческую эволюцию данного государства до настоящего времени. Только после этого нам можно будет уже посмотреть и глубже, экстраполируя выясненную нами закономерную преемственность событий на неясно видимые их начала и относя в область фантазии все события, которые противоречат общим эволюционным законам.
.
Изучая с такой точки зрения прошлое Афин, мы с удивлением сейчас же обнаруживаем, что реальная история этого города начинается для нас только с X века нашей эры, а позади его почти ничего не видно.
.
«Судьбы Афин»,—говорит их единственно реальный историк, Грегоровиус,1 за которым я буду точно следовать в фактическом изложении предмета, — до X века покрыты таким непроницаемым мраком, что было выставлено чудовищное мнение, которому, однако, можно даже и поверить, будто Афины от VI до X века представляли необитаемую лесную поросль.»2
Такое представление было впервые высказано Фальмерайером, основывавшимся на рукописных отрывках из «Городской хроники» Анфима, найденных в Анаргирийском афинском монастыре в 1800 году, и на послании греческого патриарха Николая, относимом к XI веку, где говорится, что «никакая византийская нога не вступала в дикий Пелопоннез в течение двухсот лет». Понятно, что такой неподходящий вывод Фальмерайера тотчас встретил среди классиков целый взрыв опровержений. «Но,— говорит тот же автор, — все-таки ничто не может служить более разительным подтверждением полнейшего исчезновения Афин с исторического горизонта за X веком, как тот факт, что потребовалось приискивать особые доказательства существования этого города в средние века», и сверх того «пытаться объяснить, почему не нашлось ни одного афинянина или грека, который счел  бы достойным труда оставить потомству известия о тогдашнем состоянии отчизны Солона и Перикла».3
.
Сам Фальмерайер, не решаясь сделать, на основании добытых им документов, вытекающий из них вывод, что не только в средние века, но и в древности на месте Афин была необитаемая лесная поросль, приходит действительно в «чудовищной» мысли, будто аваро-славяне в конце VI века «вырезали всю древнюю Грецию,2 так что от древних классических греков не осталось никого на всем ее протяжении».
.
1 F. Gregorovius: Geschichte der Stadt Athen im Mittelalter. 1889. 1889. Есть русский перевод: Фердинанд Грегоровиус: История города Афин в средние века. 1900 г.
2 Там же. стр. 41.
3 Там же, стр. 41.
4 Там же, стр. 41, примечание.
Вот каким, читатель, оказывается начало реальной истории знаменитых Афин!
.
Однако утверждать, что вся классическая Греция была вырезана в конце VII века, значило бы прямо «разрубить мечем» Гордиев узел невязки древней истории полуостровной Греции с новой, и потому большинство историков старались подыскать компромиссное решение.
.
«Хотя,—говорят они,— с одной стороны, нельзя не признаться, что в VII и следующих столетиях (вплоть до крестоносцев) Греция была настолько безразлична для истории, что чужие имена итальянских городов в роде Равенны, Беневента. Капуи, Тарента, Бари или Сиракуз, гораздо чаще упоминаются византийскими летописцами, чем их собственные — Коринф, Афины, Фивы или Спарта (которые не упоминаются, кажется, совсем),—но, с другой стороны, нельзя не сознаться, что ни один из летописцев ни словом не намекает на покорение или опустошение Афин пришлым народом, а подобное событие, конечно, хоть кем-нибудь оказалось бы записанным».
Таким образом и истребление древних греков аваро-славянами оказывается не подтвержденным...
.
Так, как же объяснить эту полутысячелетнюю пропасть между реальной и классической историей Греции? Как объяснить, что, будучи до начала нашей эры самой культурной из всех стран земли, она стала потом самой некультурной из них и что на расстоянии всего достоверного периода греческой истории в средние века мы ее видим в диком состоянии, как и можно было заранее ожидать по ее природе.?
.
Ведь только Павел-Диакон,5 да Анастасий Библиотекарь 6 упоминают без подробностей, будто император Констанций II и 662 году пробыл в Афинах на пути в Рим зимние месяцы, да будто бы Зенон Исаврянин посетил Морею в 486 году. А кроме них ни один константинопольский император не удостоивал этой скромной страны своим посещением.
.
5 Do gestis longobard. V. c. 6.
6 Anastasius: Vitae Pontific. 141.
Я не буду здесь останавливаться на таких сомнительных, по времени своего возникновения акафистах Пресвятой Богородице, которые только приписываются патриарху Сергию и относятся к 626 году, а на деле — новейшее произведение, поющееся в греческих церквах и теперь в пятницу на пятой неделе великого лоста :
.
Χαΐρε φιλοσόφους ασόφους δεικνύουσα
Χαΐρε τεκνολόγους άλογόυς έλέγνουσα
Χαΐρε τω̃ν Άθηναίων τάς πλεκάς διασπω̃σα
.
(Радуйся, знаменующая, что философы неразумны,
Радуйся, поучающая, что ораторы не логичны,
Радуйся, разрушающая хитросплетения афинян.)
Такое просвещенное прославление девы Марии находится, кроме всего остального, в полном противоречии с живописью «Ивировой богородицы» па куполе Афонского монастыря, где она сидит на троне, и ее окружают вместе с ангелами, пророками и апостолами, также греческие мудрецы Солон, Хирон, Платон, Аристотель, Софокл, Фукидид и Плутарх, тоже отнесенные к христианам.
.
Значит и в самом деле реальная история города Афин начинается лишь с X века, а до тех пор тут были «необитаемые лесные заросли».
.
С этого же времени начинается и реальная история Афинских классических построек. Она застает, например, — как мы видели уже в четвертой книге «Христа», — Партенон в XII веке в роли храма католической Мадонне. Попытки проследить его историю далее средних веков натыкаются на непреодолимые затруднения. Правда, греческий археолог Питтикас в начале  XIX века утверждал, будто разобрал на южной стене Партенона (т. е. храма Пресвятой Деве) надпись о перестройке этого здания в «630 году от Рождества Христова», но позднейшие исследователи признают это за его фантазию, и Момзен веско возражает, что греки в VII веке, в даже много позднее, считали свое время еще от «сотворения мира». В XVI веке любители старины догадывались, будто это здание было посвящено не иначе, как тому «неведомому богу», о котором говорит апостол Павел, но и эта догадка ничем не подтвердилась. И вот, сам Грегоровиус приходит к выводу, что «о времени переделки (?) Партенона в церковь не существует достоверных документов».7
.
Да и был ли этот храм, с самого начала посвященный Афинской пречистой деве (Athenaia Parthenos), когда-нибудь перестроен или даже переименован? Его языческое происхождение в далекие-далекие времена ничем не подтверждается.
.
Точно также а об Эрехтейоне мы имеем достоверные сведения единственно как о христианской часовне. Можно даже вывести из его стенной надписи, что он был посвящен тоже деве Марии.8 А о том, что эта часовня когда-то была переделана из языческого храма, опять ничего неизвестно.
.
«Да и церковная история Афин — продолжает далее автор — представляется нам столь же бессодержательною в средние века, как их гражданская история. Только Иоанн Ефесский повествует» что в царствование Юстина II (565—578) в Афины нашла доступ секта трибожников, считавшая троицу за три разные личности». «На единой сколько-нибудь известной школы — светской или духовной — не было в Афинах в средние века». Только у западных народов в Житии св. Гислена 9 сам этот святой повествует, будто он в 640 году изучал философию в Афинах, «благороднейшем городе Греции, который предоставил народам всех языков расцвет красноречия»... «Я изгнанник и чужестранец, — говорит он королю Дагоберу, по словам Acta sanctorum,10 — прибыл в твой отдаленный город из Афин, благороднейшего греческого города».
.
7 Там же, стр. 45,
8 Там же, стр. 45.
9 Gesta episcop. cameracens. Liber I, 409 (Monumenta Germanica. VII),
10 Acta sanctorum. October, IV, 1030.
Но можно ли поверить тому, что автор сего жития сам присутствовал при этом разговоре и стенографировал его?—Ведь мы знаем, что Житие святых составлялись в Эпоху Возрождения, когда о Греции ходили на западе волшебные сказки. А на деле византийцы относились к существованию Афин настолько равнодушно, что даже ученый император Константин Порфирородный среди семи, перечисленных им поименно, городов Эллады об Афинах умалчивает, а вместо них называет Эдевзис. Он не упоминает даже и о Фивах.
.
Все гражданские установления в эллинских землях в VII веке нашей эры остаются неизвестными. В Афинах император Констанций,— говорят нам, — пробыл до весны 663 года, а в 657 году он с немалым успехом воевал в придунайской области со славянскими племенами. «Поэтому, — соображает Грегоровиус,11 —напрашивается сам собой вопрос: неужели Константин не предпринял бы похода против славян и в древнюю Грецию, если бы эти племена вырезывали там греков? А раз об этом летописцы ничего не говорят, то следует допустить, что никакого вырезывания в ней не было».
.
11 Грегоровиус, стр. 49.
Итак, никакого не только поголовного, но даже и частичного истребления просвещенных классических греков славянами не оказывается... Куда же классические греки делись, или как произошло такое их перерождение в дикарей? Ведь византийские императоры средних веков не были гонителями наук во имя православия, и акафисты богородице, вроде только что приведенного: «радуйся, знаменующая, что философы неразумны», являются произведениями уже позднейшего монашеского тупоумия, после того как оно полезло на борьбу с опередившей его наукой Коперника, и во всяком случае нет никаких указаний на то, что в Византии когда-либо существовала инквизиция, насильственно истреблявшая ученых. А одной «радостью богородицы» нельзя убить уже развившуюся человеческую мысль. И вот, я спрашиваю опять: куда, когда и почему наука улетела из Афин и из остальной Греции, если верны легенды о ее пышном расцвете там перед началом нашей эры? Или и сама классическая Греция — волшебная сказка Эпохи Возрождения? Такими сказками оказались уже в первых томах моего исследования все повествования о пышном царстве Соломона на пустынных берегах Мертвого моря и о могучем мореходном городе Тире, поднявшемся на голой скале без гавани у пустынного Сирийского берега.
.
И вот, как будто, и здесь выходит то же самое.
.
В сочинении, приписываемом Константину Порфирородному (912—959) «Об основах («De thermatibus») говорится, что в Византии в X веке было 29 основ (т. е, провинций), из которых в континентальной Греции была две: Пелопоннес (острова) и Эллада (Ахайя), причем в Элладе главный город был Коринф, а не Афины. Таким образом даже и в X веке Афины находятся еще в пренебрежении.
.
«После кратковременного пребывания императора Констанция в Афинах этот город, — говорит опять его историк,12— снова скрывается во тьму, не имеющую истории. Долгое время на него не падает ни единого проблеска света. Только вследствие знаменитой распри из-за поклонения статуям и иконам при Льве III (717—731), основателе Исаврийской династии, Греция временно проявляет перед нами деятельность, но очень не высокого сорта.
12 Там же, стр. 50.
Во всей истории восточно-римской империи со времени введения христианства и до образования в ней франкских крестоносных государств ни разу не было умственного движения, которое по своей силе можно было бы сравнить с иконоборством, более столетия волновавшим страну и приведшим к величайшим переворотам. Благодаря ему произошло отложение от Византии Западной Европы, провозглашение светской власти пап и создание Священной римской империи франкским государем Карлом Великим.
.
Борьба преобразовательной мысли против статуепоклонства вышла, — говорят нам, — из Малой Азии и Сирии, откуда происходила исавриане. Тогда как прочие провинции беспрекословно подчинились императорской воле, воспретившей поклонения статуям и иконам, греки Эллады уже в 727 году произвели мятеж против «римского» императора.
.
С незапамятных времен византийцы утверждали, что они-то и есть истые римляне (ромеи), а не итальянцы (латины). После падения ост-готского королевства Византия управляла Италиею, как провинцией нераздельной от нее Римской империи, да и позднее, по установлении Западной империи Карлом Великим — византийские государи продолжали взирать на себя, как на единственных римских императоров. Таким образом Восточная империя всегда оставалась империей римскою, Романиею, и подданные ее вполне законно именовали себя римлянами. Наименование Романия (Romagna) из Византии перенесено было сначала только на Равеннский экзархат для обозначения этой части Италии, в отличие от итальяно-ломбардских провинций. Точно также и у франков привилось имя Романия для обозначения Греции, да и турки называли византийское государство царством Rûm'ов и удержали это понятие в словах Rûmeli (ромулы) и Rûmelia.
.
У всех византийских летописцев греки не называются иначе как «римлянами». И только в XV столетии афинянин Халкокондилас усвояет за своими земляками наименование «эллинов». Вот как выражается он о перенесении имени римлян на Грецию:
.
«Достигнув всемирного господства, римляне предоставили управление Рима первосвященнику, а всех римлян император (Константин) вывел во Фракию Там, в непосредственном соседстве с Азиею, они учредили себе столицу, создав ее из Эллинского города Византии, и предприняли борьбу с сильно теснившими их «персами». Греки смешались с римлянами, но, преобладая над ними численно, сохранили свой язык и народные обычаи. Они изменили только свое наименование, ибо византийские императоры, почета ради, пожелали именоваться императорами римлян, но не греков».
Таким образом, только в XV веке, со времени Xалкокондиласа, появляется учение, будто Римская империя «вышла из до-папского города Рима», и что балканские ромеи назывались прежде Эллинами...
.
Интересно, что в то самое время, как папа Григорий II убедил византийские провинции Италии, восставшие в защиту статуй и икон, воздержаться от низвержения иконоборца Льва III и от избрания более правоверного императора, это низвержение пытались осуществить сами греки.
.
О возмущении их против Льва III,— говорит Грегоровиус,— мы осведомлены далеко не в точности. Известно только то, что элладики (как именовали византийцы греков, обитавших на материке) соединились с жителями Цикладских островов и восстали с оружием в руках.13 Они снарядили целую флотилию, поставили во главе ее Стефана и турмарха Агеллиана и пустились в Константинополь, прихватив с собою какого-то Косму, которого намеревались возвести в правоверные императоры. Но под стенами столицы, 18 апреля 727 года, флотилия мятежников была истреблена греческим огнем. Агеллиан в отчаянии бросился в море, а голова Космы пала от секиры палача.
.
13 Церковный летописец прибавляет, что мятежники «были воодушевлены божественным рвением», т. е. почитанием икон и статуй.
Византийские историки не отметили, какие последствия возымело подавление этого мятежа для Греции. Так как одною из причин его было запрещение императором поклонения статуям, то высказано было предположение, что в распрях из-за иконоборства погибли в Элладе последние остатки произведений древнего искусства. Но против этого объяснения тотчас же были высказаны и веские возражения.
.
«Вандализм иконоборцев,— говорит Грегоровиус,— едва ли: мог обрушиться на художественные языческие произведения, служившие общественным украшением Константинополя и других городов империи. Когда Кодин повествует, что Лев Исавриянин распорядился уничтожить многие древние статуи (θεάματα άρχαι̃α), то под ними разумеются христианские, ибо тот же Кодин между прочим рассказывает, как император приказал истребить в Халке статую Христа, которую императрица впоследствии заменила мозаичным образом».
.
Однако наши выводы, изложенные в четвертой книге «Христа», о том, что греческий Зевс (т., е. Живый бог) ничем не отличался от христианского бога-отца, что Дионис был тот же Христос под другим именем и Афинская дева (Афина Партепос по-гречески) ничем не отличалась от христианской Девы Марии, устраняет это разделение разбиваемых при иконоборстве статуй на языческие и христианские, и мы можем сделать прямой вывод, что тогда, действительно, низвергли не мало архаических скульптурных произведений, возникших до VIII века.
.
Но во всяком случае упадок искусства в Византин не был продолжителен, и живопись (да и скульптура) стала возрождаться в ней еще при Ирине (787 г.), а науки пострадали очень мало.
.
Уже в IX столетии император Бардас, покровитель муз и меценат, завел во дворце Магнаура академию, и во главе ее поставил Льва, архиепископа фессалоникийского. Из этой академии и вышел впоследствии ученый Фотий.
* * *
Перейдем теперь и к другому из затронутых нами вопросов.
.
Точно ли в Европейской Греции ославянились в средние века первобытно населявшие ее классические эллины, как утверждают некоторые этнографы, или, наоборот, эллинизировались прежде жившие там славяне-болгары?
.
Процесс ославянения значительных пространств в Элладе и Геллеспонте, — говорит тот же Грегоровиус,14 — хотя и является фактом, но исторически нельзя его в точности описать. Константин Порфирородный, желая объяснить фактическое обитание некультурных славян там, где в древности будто бы жили культурные греки, замечает о Пелопоннесе, будто весь этот край превратился в славянский и варварский благодаря повальной чуме, постигшей всю страну.15 В соответствии с этим и другие византийские этнографы предположили, будто убыль в населении греческого материка, вызванная чумою, была пополнена переселением туда славян. Но ни сербы, ни кроаты в VII веке не оседали путем завоевания, а приходили в качестве поселенцев с разрешения императора Ираклия и никогда не захватывали старинных укрепленных приморских городов по Адриатике, в роде Рагузы, Спалатро, Травы и Зары. Кроме того, император Константин Копроним мог пополнить будто бы обезлюдевший от чумы Константинополь прямо жителями эллинских стран. Если, в силу недостаточных географических познаний на Западе, нельзя приписывать особенного значения повествованию некоей монахини о путешествии Вилибальда, где рассказывается, будто между 722 и 725 годами Арголидское побережье, где находилась Монембазия, было вполне terra slavinica, то нельзя также смотреть, на это показание как на совсем неосновательное. Да и в X столетии византийский схоластик от имени Страбона замечает:
.
«И теперь также почти весь Эпир и Эллада, Пелопоннес и Македония населены скифо-славянами».
Говоря об Элиде, тот же автор замечает:
.
«Теперь не существует даже и имени пизатов, кавконов и пилициев, потому что землями их завладели скифы».
В виду подобных сообщений византийцев и имен местностей, оставленных славянскими жителями в греческих округах коренное пребывание их в древне-греческих землях следует принять за исторический факт. Там жили раньше славяне, а не греки, как ни удивительно это нам слышать.
.
«Бедствия и опустошение Греции, борьба ее народа с вторгавшимися варварами, истребление греческого элемента в некоторых округах, отступление и бегство его в укрепленные города и горы или на острова... все это, — говорит Грегоровиус, — измышлено фантазиею современных нам историков, потому что ни единый из греческих и византийских летописцев ни о чем подобном не говорит. Наименования местностей, рек и гор показывают, что Элида, Аркадия, Мессения и Лакония были когда-то сильно заселены славянами. К северу от перешейка менее осталось лингвистических следов от славян, но свидетельства на счет пребывания их и здесь далеко не отсутствуют. Как лакейская горная цепь Парнон имеет у ее жителей славянское наименование Малево (малеванная, живописная), так беотийский Геликон называется у обывателей его Загора (загорный). Склоны горы, где, по словам классиков, некогда высилась святыни Аполлона и муз, были покрыты в средние века избушками славянских скотоводов, и они водили скот на водопой к источникам, носящим у классиков имена Аганиппы и Ипокрены. О старинном классическом Олимпе окрестные жители ничего не слыхали, и там, где классики воображают языческое святилище, путники находят в действительности только греческую церковь.16
.
Славянским словом «Топольеозеро» называется жителями , его берегов классическое Копаидское озеро; Олимпия называется Миракой, Микены — Хорватами (Хравати), а Платея — Кохлой... В Пелопоннесе мы находим местечки Волгасту, Горицу, Гранину, Кривицу, Подгору, Логовы (Глоговы), Варсовы, Склабицы, Каменницы, Краковы, Хлемацы (Хмелица), Незеро, Раховый, Лукавицы, Прасто и целый ряд других в таком же роде.17 И если у западно-европейских ученых, не знающих русского языка, еще могут идти споры о том, славянские ли это слова или испорченные греческие, то мы, русские, сразу узнаем здесь родное, и нам смешно даже доказывать это.
.
14 Грегоровиус, стр. 53.
15 Constant. Porphirogen: De Thematibus, II, 53.
16 P. Delambre: Notice sur les ruines de I'Hieron des muses dans l*Helicon (Archive des miss, scientif. IV. 1867. p. 169).
17 J. H. Krause: Geograpliie des Griechentands, в Энциклопедии Гирша я Грубера, т. 83, стр. 296, . ,
На «Марафонской равнине» мы также имеем местечки Враны, Цастуны (Частуны), Мази, которые трудно признать не за славянские. Мы находим такие же имена и в других местностях Греции, и вот поднимается вопрос, как же они туда попали, если славяне не были коренным населением Греции? Допустить, что у греков была мода называть свои места славянскими именами, как у нас теперь греческими, невозможно, если греки были культурнее тогдашних славян. Остается только одно, наиболее правдоподобное с культурно-исторической точки зрении предположение, что сами греки, размножившись на своей родине (ионических островах), постепенно переселялись на Балканский полуостров и ассимилировали славян, первоначально живших в Морее (т. е. «у Моря»), вследствие чего за многими поселками и сохранились прежние славянские названия.
.
Но мы видим, что на всем протяжения средних веков греки в смеси со славянами не сделались еще высококультурным народом и упорно сопротивлялись, под влиянием своих жрецов, попытке константинопольских императоров уничтожить у них поклонение статуям и живописным изображениям.
.
Однако наступил и на их улице праздник. Афинская гречанка Ирина вышла в 770 году замуж за сына «римского цезаря» Константина Копронима и 17 декабря была провозглашена «августейшей». В качестве гречанки она, конечно, имела страстное желание возвысить своих соотечественников на их дикой родине, и, получив после смерти мужа, Льва IV, в 775 году регентство над малолетним сыном Константином, не упустила случая это сделать.
.
«Славянские народности, — говорит Грегоровиус,18— распространялись тогда по всему полуострову». С целью их подчинения императрица в 783 году послала в Грецию многочисленные войска под начальством своего канцлера и любимца, патриция Ставракия. Этот военачальник разбил славинов сначала в Фессалии и в Элладе и обложил их данью, а затем перешел чрез перешеек в Пелопоннес. С богатой добычею и многочисленными славянскими пленными вернулся он из завоеванной земли, и в январе 784 года ему устроен был триумф на константинопольском гипподроме. Более точные известия об этом походе отсутствуют. Ни Коринф, ни Фивы, ни Афины и тогда не упоминаются.
.
18 Грегоривиус, стр. 62.
Греция была даже местом ссылки. Политически опасных людей в те времена обыкновенно отправляли в разные глухие пункты империи, например, в Фессалоники, Херсон, Эпидами и на отдаленные острова. И вот все пять братьев Льва IV, последние законные наследники исаврийской династии, которых опасалась Ирина, были сосланы как раз в Афины. Но там они завязали сношения со славянскими князьями и те, согласившись с какою-то партиею в Греции, вознамерились провозгласить одного из них императором. Замысел заговорщиков был открыт, и для расследования дела императрица послала в Афины Феофилакта. Следствие показало, что принцы создали себе там целую партию, почему и были увезены и водворены в Панорме. А Ирина на седьмом вселенском соборе в Никее, в 787 году, восстановила поклонение изображениям, и, повидимому, не в смысле одних живописных икон, но и статуй, как у католиков.
.
И вот Греция в VIII веке впервые выступает на реальную историческую сцену, как страна мятежей и смешанного, более чем полуславянского, населения.
.
Вскоре после вступления на престол Никифора славяне Греции опять затеяли мятеж. Повествуя об этом, Константин Порфирородный рассказывает, что они, возмутившись, опустошили владения своих греческих соседей. Мятеж этот постепенно разливался все дальше, и целью его было захватить патрасский порт. Пелопоннесские славяне осадили этот город со стороны суши в 805 или 807 году, а со стороны моря их поддержал флот исламитов, с которыми, судя по этому факту, бунтовщики вступили в союз. Патрасцы защищались храбро, поджидая от коринфского стратега подкрепления. Одна из предпринятых ими отчаянных вылазок внесла расстройство в войско осаждавших, а внезапное появление коринфского подкрепления завершило победу греков над славянами. Таким образом сокрушена была последняя и наиболее грозная попытка славянского населения южной Греции добиться независимости. Император Никифор I в награду патрасцам возвысил их епископию в митрополию. Побежденных славян он закрепостил за церковью св. Андрея, предполагаемого защитника осажденного города, обязав их ежегодной уплатою десятой части дохода в в пользу этой церкви.
.
А что же было в это время в Афинах?
.
Город Афины, как мы видели, был исторгнут из забвения своей дочерью Ириной. То же счастье вторично выпало ему в удел чрез несколько лет по низвержении этой императрицы. В Афинах жила племянница Ирины —Феофано, находившаяся в Замужестве за каким-то знатным человеком. Обстоятельства сложились так, что Никифор стал подыскивать жену для своего сына и соправителя Ставратия (811—812гг.). Он распорядился назначить смотрины невестам во всей империи, и его посланцы обратили особое внимание на Феофано.19 Она без дальнейших околичностей была разведена с первым своим мужем и 20 декабря 507 года обвенчана с цезарем.
.
Таким образом, греческий императорский венец носили уже три афинянки — Афинаида, Ирина и Феофано. И это тем более замечательно, что ни единый уроженец древней Греции не только не вступал на византийский престол, но за все время существования восточно-римской империи даже не занимал сколько-нибудь видного поста.20 А после падения императрицы Феофано Эллада опять настолько сходит с исторической сцены, что нельзя даже отыскать ее упоминания в сопоставлении с каким-нибудь тогдашними событиями. Единственное исключение составляет Пелопоннес, где славяне особенно сопротивлялись греческой власти и не раз давали повод византийцам вмешиваться в местные дела.
.
19 Смотр невестам производился и в 838 году, когда Феофил обвенчался с Федорою, дочерью туриарха Марина.
20 Грегоровиус, стр. 65.

ГЛАВА II
ПОСТЕПЕННОЕ ПОДНЯТИЕ ГРЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ПОЛУОСТРОВНОЙ ГРЕЦИИ И ПОРАБОЩЕНИЕ ГРЕКАМИ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО СЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ С VIII ВЕКА НАШЕЙ ЭРЫ. РАСПРОСТРАНЕНИЕ В ГРЕЦИИ ЕВАНГЕЛЬСКОГО ХРИСТИАНСТВА.
.
В Пелопоннесе, несмотря на поражение при Патрасе, славянские племена не были еще подавлены вполне, и они опять подняли возмущение в царствование последнего императора-иконоборца Феофила (829 — 842 г) и его супруги Феодоры, которая, в качестве опекунши своего сына Михаила III, правила с 842 по 867 год империею и окончательно восстановила поклонение изображениям. Военачальнику Феодоры, пелопоннесскому стратегу Феоктисту Бриеннию пришлось даже, составив значительное войско из Фракийцев, македонцев и других народов, предпринять опять поход против «псевдо-древней» Греции. Феоктист окончательно привел в повиновение славянские округа, за исключением поселений черитов и мелингов у Тайгета, которые, хотя и обязались платить дань, но продолжали и далее оказывать сопротивление в своих горных твердынях и неоднократно возмущались даже в потом.1
.
Зато в других «псевдо-древних» греческих провинциях славянство было окончательно подавлено и установлен авторитег императорского управления. Некоторые, оживляемые торговлею города, особенно Патрас, начали расцветать. До нас дошли известия об огромном богатстве одной знатной гречанки Даниелы, жительницы только что указанного приморского города, напоминающие сказки из Тысячи и одной ночи.
.
На ее фабриках, — говорят нам, — изготовлялись драгоценнейшие одежды и даже роскошные сосуды из серебра и золота.
.
Эта богатая вдова будто бы положила начало даже благоденствию Василия I, родоначальника македонской династии. Он прибыл в царствование императора Феофила в Патру в качестве конюшего при византийском вельможе, заболел и нашел в доме Даниелы заботливый уход. Умертвив Михаила III, красавец и силач Василий вступил на императорский престол и призвал к себе прежнюю свою благодетельницу. Даниела предприняла далекое путешествие на Босфор, покоясь в носилках на манер легендарной царицы Зеновии, сопровождаемая пышною свитою, а на бесчисленных вьючных животных везлись за нею подарки для императора. Это были всевозможные чудные сосуды (очевидно, из тех, которые теперь приписываются классическому периоду), а ее ковры и одеяния были настолько тонки, что их «можно было спрятать в тростинку».
.
Даниела подарила императору сотни рабов и евнухов и сотни мастериц, искусных в вышивании.2 Василий принял ее по-царски в магнаурском дворце и она потом посетила Византию вторично для свидания с сыном Василия — Львом VI, унаследовавшим престол в 887 году, и сделала его наследником всего своего имущества. Инвентарь этого наследства, — если он не чистая Фантазия его автора, — дает представлевие о таком удивительном богатстве деньгам», драгоценностями и землями, что император мог без особого для себя ущерба отпустить на воли» 3 000 рабов Даниелы, поселив их колонистами в Апулии. И как бы мы ни отнеслись к правдоподобности всего рассказываемого о ней, но история этой богатой женщины доказывает во всяком случае, что поместное сословие в Греции уже в IX веке достигло значительного благосостояния, и это, конечно, не ограничивалось одним Патрасом. Эллинская культура в IX веке поднималась и во всех прочих местностях Греции, а первичный славянский элемент здесь начал падать. Разложению его в Греции могло способствовать искусственное заведение в ней византийских военных поселений, обычная мера перенесения господствующей народности из одной страны в другую.
.
И вот, читатель, что же выходит? Выходит опять, что в те древние века, к которым классики относят расцвет греческой культуры, на греческом полуострове жили вовсе не греки, а славяне и что, действительно, на месте современных Афин был еще «непроходимый лес». Феофан называет эти насильственные переселения греков в славянские земли варварством, говоря о заселении Склабинии греческими колонистами по распоряжению императора Никифора. «Если в данном случае, — размышляет историк средневековых Афин3— под Склабиниею разумеются Македония и Фракия, то подобные же меры могли коснуться еще ранее Греции, и таким образом масса славян могла принять греческий язык и культуру. Византийский военный строй и греческий свод законов, — говорит он, — расшатали славянские племена в Греции, и еще более сильное воздействие в этом направлении оказали христианские миссионеры. Православная церковь открыла обширному славянскому миру новые пути к культурному развитию. Скифы (т. е. южные славяне киевского периода) обязаны Византии первым ознакомлением с теми потребностями, которые поднимают народы над их естественным состоянием; они позаимствовались из сокровищницы эллинской образованности даже алфавитом для своего национального языка. Самое политическое устройство государств, вроде Сербии, Кроации и Болгарии, было бы немыслимо помимо Византии. Да и зарождение славянских государств осталось бы для нас темным, не существуй сочинения «De administrando imperio», написанного ученым греческим императором.
.
1 Constantio Porphyrogen. De adimnistr. imper. C. 50, p. 22. Оба эти племени осели, по его показанию, по обе стороны Тайгета. Гелос наименован был Черо и сделался главною крепостью черитов. L. Heuzey (Le mont Olympe et l'Acarnanie. Париж 1860) упоминает о Нечеро, или Черо. как об озере и о местечке на фессалийских нижних склонах псевдо-Олимпа. Он принимает это слово за болгарское.
2 Теофан в Continuatio (lib. V, 318) называет этих мастериц γυναι̃κες σκιάστριαι. Хотя Pariset в Histoire de la sole (II, 29), а вслед за ним и Hoyd в Geschichte d. Levanthandeis I. 62) правильно утверждают, что Феофан говорит лишь о льняных одеждах, тем не менее возможно, что Даниела обладала и шелковыми фабриками. О ней же повествуют Cedrenus (II. 237) и Zonaras (XVI, 10). См. Ф. Грегоровиус: История города Афин в средние: века, стр. 67 русского перевода.
3 Грегоровиус: История города Афин в средние века, стр. 67, русского перевода 1900 г.
А с нашей точки зрения это выходит еще проще. Ведь евангельское христианство и возникло только перед этим. Около 700 года нашей эры Марк Афинский написал Евангелие Марка, Иоанн Дамасский почти одновременно с ним — Евангелие Иоанна,4 и около 800 года появилось и Евангелие Матвея, написанное, может быть, Феодором Студитом.
.
А все славяне, обитавшие к югу от Дуная, вплоть до мыса Тенарона, были тогда язычниками. Да и в Греции они преклонялись пред идолами своей первобытной религии. Когда евангельское христианство достаточно окрепло, началось прежде всего усердное обращение славян к богу-искупителю, и миссию эту приняли на себя два брата из Фессалоник— Кирилл и Мефодий, а хан Богорис (царь Борис) навязал Евангелие всей своей знати и народу с помощью оружия, после того как принял крещение в 861 году.
.
Под влиянием Евангелия Матвея, восхвалявшего иночество (то же слово, что и евнухи), целая сеть новосозданных монастерионов и церквей распространилась по греческим провинциям, сплотившись около митрополий и епископий, деятельность которых, начиная с IX века, значительно усилилась.
.
Сохранились документы относительно учреждения монастырионов и в Элладе. Так, около середины X века в Фокиде возник знаменитый монастерион св. Луки младшего, который является, как я показывал еще в первой книге «Христа», вероятным автором Евангелия Луки и начала «Апостольских деяний». Он был родом из Эгииы. Морские разбойники, исламиты с Крита, напали на Эгину, и семья деда Луки переселилась в македонскую Касторию, где и родился будущий святой в конце XI века.
.
Повинуясь наклонности к мистицизму, он избрал уединенную гору Иоанницу у морского побережия Фокиды для пустынножительства, пока разбойничий набег со стороны болгар, которыми тогда правил могущественный царь Симеон, не принудил его опять в бегству. Лука направился в Патрасскую область, где в течение десяти лет прислуживал какому-то столпнику. По смерти болгарского царя Симеона в 927 году, когда на престол вступил его миролюбивый сын Петр, Лука вернулся назад в свое пустынножительство Иоанницу. Разбойничий набег турок 5 на Элладу заставил пустынника вторично искать спасения на острове Ампеле, и только через некоторое время Лука отправился в Сотирион (в Фокиде), где и прочие товарищи его основались на жительство. В Сотирионе Лука и скончался в 946 году, получив репутацию величайшего святого и чудотворца, «отпрыска Эллады, ее украшения и славы», как его называет современный ему биограф.
.
4 См. «Христос», I книга.
5 «Житие св. Луки» прямо именует этих морских разбойников турками: έθνος τω̃ν τούρκων.
Христианское подвижничество в Греции развилось с особенной силою с той поры, когда водворилась в ней македонская династия при Василии II, сыне простого поселянина-славянина, достигшего в 867 году императорского престола. За исключением нескольких перерывов македонская династия властвовала над Византиею почти целых два века и очень покровительствовала наукам. Эллинство при ней достигло в провинциях преобладания и распространилось отчасти и в западной Азии.
.
В Элладе и Пелопоннесе мы встречаем во второй половине X века подвижника, напоминающего Луку. Великий проповедник Никон, армянин, приплыл в Саламин, который нашел совершенно безлюдным, и оттуда переехал в Афины, где очаровывал афинян своими проповедями, «словно сирена—песнями».6
.
Подавление славян, первично живших на всем Балканском полуострове, островными греками, а еще более обращение их в христианство составляет очень интересную страницу в истории греческой культуры. В тех провинциях современной Греции, где славянские племена жили массами, они, даже по обращении в христианство, продолжали жить самобытною жизнью, и прошло много времени, прежде чем они были поглощены эллинством. Из этого легко понять, что в середине X века Эллада и Пелопоннес могли представляться императору Константину Порфирородному варварскими странами, да и и XIII веке франкские завоеватели застали в Морее славянское население.
.
Даже в значительно позднейшую эпоху в Чаконии различали славян от греков, пелопоннессцев и византийцев.7 Хотя славяне в Греции приняли для церковного обихода язык церкви, тем не менее народный их говор исчез далеко не так скоро и полно, как сгибло ломбардское наречие в Италии. Этот факт доказывает не только то, что греческие славяне здесь жили сплоченною массою, но что и самое культурное влияние эллинов здесь далеко не было таким преобладающим, как влияние Италии с ее городами и римским папством в Ломбардии. То же явление наблюдалось впоследствии и у албанцев в Элладе, народный говор которых и до сих пор не исчез в скудно населенной стране.
.
Но если ломбардцы и сменили свое германское наречие на итальянской язык, то они до XII века сохранили свой национальный свод законов и фамильные имена, которыми полны до XII века все гражданские и церковные документы Италии. Ломбардская родовитая знать была рассадником исторических фамилий Италии, которые до сих пор оказываются там остовом аристократизма. Ничего подобного не замечается в Греции, где не найдешь ни единого славянского фамильного имени, что впрочем объясняется исконной любовью славян заимствовать иностранную внешность. Так Константин Порфирородный рассказывает о славянском вельможе Никите Рентакиосе из Пелопоннеса, который, породнившись с домом императора Романа Лекапена, очень гордился якобы греческим происхождением, хотя его славянский облик и возбуждал насмешки со стороны византийского грамматика Евфимия. Так, несомненно, поступали и другие славяне в Пелопоннесе: ведь даже и мы, отдаленные русские, все носим почти исключительно греческие имена и с таким же правом можем считаться за потомков «античных» греков. «Сила, которую проявила ромейская империя (как называла Византия себя) в осуществлении гигантской задачи ассимиляции составных своих элементов негреческого происхождения, поистине изумительна» — говорит Грегоровиус.8 Только сербы и болгары на Балканском полуострове отстояли свою самобытность, создав национальные государства.
.
6 Vita S. Niconis.
7 Mazaris: Разговор мертвых, 22 (Ellisen. Anal. IV. 239).
8 Стр. 73
И религия, и право, и нравы, и, наконец, культурный языки целиком перешли в Морее от греков к варварам. Варвары за частичными исключениями претворены были эллинством в современных новогреков. Славянские наречия так мало повлияли на сложение новогреческого языка, что позаимствования из них едва видимы, тогда как турецкое и албанское влияния оставили по себе ясные следы.9 В знаменитой Морейской летописи, представляющей памятник народного языка новогреков конца XVI века, «можно найти кое-какие французские и итальянские слова, но ни единого (?) славянского».
.
Гигантское предприятие национального расширения Греции было затруднено для македонской династии непрестанными войнами с азиатами и болгарами, предпринимавшими морские набеги на ее острова и побережья вплоть до Аттики.
.
Но если бы и тогда на слабые Афины обрушилось бедствие вражеского завоевания, то несомненно, что, несмотря на варварское состояние летописания в данную эпоху, о подобном событии сохранилось бы свидетельство у кого-нибудь из летописцев. Однако ни история, ни предание не говорят об этом. «Безмолвие, —  пишет Грегоровиус,10— настолько непроницаемо, что тот, кто исследует следы жизни знаменитого города в описываемые столетия, радуется, словно открытию, когда натыкается хотя бы на ничтожнейшие (и притом очень поздние) сказания, вроде приводимых в «Житии св. Луки», о том, будто бы этот чудотворец посетил Афины, молился в православной церкви «Партеноне» и нашел пристанище в одном из тамошних монастырей».
.
9 Миклошич (Die slav. Elemente im Neu-Grich.) отвергает влияние славянского языка на образование спряжений и склонений в новогреческом языке. Новогреческое неопределенное наклонение с приставкою союза и окончания обобщает этот язык с языками болгарским и албанским. Миклошич сравнивает славянское влияние на греческий язык с влиянием кельтского языка на французский и английский. Языку островных греков славянизмы почти совершенно чужды.
10 Стр. 74.
Кое-где попадаются нам имена афинских епископов, особенно в чреватом событиями споре из-за патриархата между Фотием и Игнатием, приведшем к отделению восточной церкви от римской.
.
Даже и среди епископий Римской (Византийской) империи Афины занимали тогда только 28-е место. Афинский митрополит имел титул экзарха всей Эллады, подобно тому как коринфский митрополит именовался экзархом всего Пелопоннеса. Но последнему были подчинены целых десять викарных епископий — Эйрипос, Орэос, Карстос, Портмос, Эвбея, Диаулия, Коронея, Авлона и острова Скирос, Андрос и Сира, а в Аттике не упоминается ни об единой епископии, кроме афинской.
.
Начатое основателем македонской династии Василием I завоевание славянских балканских земель завершил победоносно Василий II. Он забрал все укрепленные города в болгарской земле до Ионического моря и торжественно вступил в болгарскую столицу Ахриду, «переполненную сказочными богатствами».
.
Таким образом Болгария, одновременно с Сербиею, была присоединена к Византийской империи, как особая провинция. Из Ахриды Василий II выступил обратно, и прошел вдоль всего греческого материка. Он осмотрел в Фермопилах укрепление Скелос, возведенное у горы Рупенас для охраны Эллады, а затем через Беотию прошел в 1018 году в Афины, где намерен был отпраздновать свой триумф.
.
Прибытие императора было великим почетом для захолустного города. Византийские летописцы, соизволившие отметить Это важное для Афин событие, коротко повествуют, что император отслужил в церкви Богоматери благодарственное молебствие за ниспосланную ему победу над болгарами и украсил храм многочисленными чудными дарами, а затем держал дальнейший путь в Константинополь. Они не единым словом не обмолвились ни о продолжительности пребывания императора в Афинах, ни о том, что его там занимало.
.
Даже и во время смут, охвативших византийское царство, когда Василий II умер в 1025 году, Эллада благодаря удаленности не сделалась ареною побоищ, а если и подвергалась бурям, то лишь скоропреходящим. Скифский народ печенеги, обитавший по Днепру и Днестру, который в 970 году уже нападал, в союзе с русскими, на Константинополь, а затем вторгался в Фессалию, распространил теперь свои набеги вплоть до Фермопил. Точно также узени неоднократно переправлялись через Дунай, и однажды учинили набег даже на Элладу. Еще ужаснее было восстание сербов и новое возвышение болгар, которые свергли византийскую власть под предводительством Делеаноса, и восстановили свою независимость.
.
Болгарское войско, предводимое Анфимом, могло в 1040 году даже вторгнуться через Фермопильские теснины в Беотию, где стратег фемы (округа) Эллады преградил было болгарам дальнейшее движение у Фив, но пал в кровопролитной битве. Затем, говорят, городской порт Пирей был завоеван знаменитым норвежским (!!) богатырем Гаральдом, который между 1033 и 1043 годами начальствовал над варяжскими наемниками в Византии и после великих подвигов, совершенных на Средиземном море, вернулся назад в свое северное отечество, где в 1147 году и вступил на королевский норвежский престол. Казалось бы, что одна мысль о таком соединении друг с другом отдаленной Норвегии и Греции должна была вызвать смех. Но даже и эта нелепость нашла себе защитников. Дело в том, что перед арсеналом в Венеции красуется колоссальная мраморная статуя сидячего льва, которую Франческо Морозини вывез в 1688 году из Пирея на правах военной добычи. На груди и на боку у льва высечены резцом варварские письмена, в которых признала руническую надпись. Истолкователь вычитал из них: «Гаральд Длинный повелел Асмунду иссечь эти руны, завоевав Пирейский порт с помощью норманнской дружины и покарав мятежный греческий народ».
.
Однако же, новейший знаток по разбору рун, шведский ученый Софус Бугге,11 признал эти истолкования не более, как игрою воображения. Он утверждает лишь то, что письмена на пирейском льве действительно руны, но сильно пострадавшие от времени, так что едва ли в них можно разобрать хотя бы единое слово. А по манере, с какою эти змеевидные письмена нанесены на камень и искусно переплетены друг с другом в полосы, Бугге заключает, что она высечены около половины XI века каким-нибудь заезжим шведом из Упландии. Ребяческая замашка путешественников изображать на старых памятниках свои имена и изречения столь же стара, как человеческая суетность. Так, проезжие греки и римляне усеяли Мемионов колосс близ Фив в Египте надписями, которые сослужили науке даже некоторую службу. Чему же удивляться, если точно такие же норманнские туристы дали сведения о своем кратковременном пребывании в Пирее на античном мраморном льве в виде загадочных письмен, которые превратили эту статую в сфинкс для исследователей?
.
11 Sophus Bugge. Ежемесячник шведской Академии Наук 1875г. Стр. 97—101. Взгляд Бугге подтверждает и Wilhelm Thomson в Копенгагене в своем сочинении: The relations betwin ancient Russia and Scandinavia. 1877. стр. 109.
Таким образом отпадают все чудесные выводы, какие об Афинах делались и на основании ложного истолкования рун.
.
Самая сага о Гаральде ничего не ведает о доблестных деяниях богатырского сына Сигурда в Греции. Она описывает лишь приключения его в Миклагарде или Константинополе, где герой в царствование императрицы Зои и ее последнего супруга, Константина IX Мономаха, начальствовал над варяжскою дружиною и «изъездил все греческие моря». Ошибочно я другое мнение, пристегнутое к саге о Гаральде, будто былое величие Афин нашло себе отклик даже в песнях севера, и будто даже в Исландии воспевался «священный град Афины, — праматерь всяческого знания, покровительница всех философов и великолепнейший, знаменитейший из всех греческих городов». В сущности же город Афины совсем не упоминается в скандинавских песнях, хотя древнесеверные предания и знают о нем кое-что. Древние легенды упоминают об Атенисборге, а это доказывает, что на скандинавских мореплавателей в Афинах произвел впечатление именно вздымающийся над ними укрепленный Акрополь, точно так же, как впоследствии и франки в Афинах главным образом отметили кастель (замок) Сетинес. Сага о Дионисии повествует о посещении Атениса апостолом Павлом; сага о Марии Магдалине рассказывает о посещении Афин св. Марфою, а в «Vita Patrorum» («Жития отцов») описывается посещение Афин неким юношею, который был послан в этот город для посещения школы. Латинский текст, приобщенный к последнему повествованию, показывает, что эта сага является только его пересказом. То же самое пришлось бы сказать и относительно остальных скандинавских преданий. В «Эдде» повествуется, например, о грамматике Доната, и попутно замечается, что искусство красноречия, которое римские мудрены постигли в греческом Атенисборге и впоследствии пересадили на латинскую почву, было то же самое, что и поэтическое творчество, заимствованное Одином и перенесенное им на север, с чем с нашей точки зрения, считающей и «Эдду» поздним средневековым произведением, нельзя не согласиться.
.
Путешествия старинных западных паломников в Сирию тоже не дают нам сведении о тогдашнем положении Афин. Ни в паломничестве галльского епископа Аркульфа, относимом к 700 году, ни в путешествии Вилибальда, относимом к 722—728 гг, Афины не упоминаются. Паломники туда не заглядывали, так как из Сиракуз направлялись на Монембазию морем, а оттуда дальше через Кос и Самос на Эфес. Точно также и Лиутпранд Кремонский, отправляясь послом в Константинополь, в 968 году не заезжал в Афины. Паломники держали путь морем из Апулии через Корфу на Лепанто, а оттуда уже по суше в Фессалию или же плыли в Сирию из Мессины через Архипелаг. Другие избирали дорогу, указанную в Itinerarium'е старинных иерусалимских паломников, т. е, через Венгрию на Константинополь. По этому направлению ехали граф Гильом Ангулемский и аббат Ришар Верденский в 1026 и 1027 годах, и по этой же дороге совершился великий поход паломников под предводительством епископа Зигфрида Майнцского и Ингульфа Кройландского.
.
Скандинавские паломники пользовалось тремя путями: восточным — через Россию, западным — вдоль берегов Испании и Африки и южным — через Италию, который назывался обыкновенно Romaverg. Аббат Николай Семундарсон при своем путешествии в 1151 году ехал из Аальсборга через Германию и Швейцарию в Аосту, затем чрез Тоскану в Рим, затем через Беневент, Бари и Монополи в Дураццо. Потом он ехал вдоль побережья Пелопоннеса в Кос и далее чрез Цикладские острова в Сирию. Николай Семундарсон при этой поездке так же мало думал о посещении Афин, как и другие северные путешественники, когда ехали в Грецию из Венеции. О Севульфе тоже неизвестно, посетил ли он Афины. Этот путешественник ехал на Патрас, Коринф, Ливадостро и Фивы, а оттуда в Негропонт, где и зафрахтовал судно. В отчете о своем путешествии он упоминает об Афинах вскользь, как о местности, отстоящей от Коринфа на два дня пути. Современные историки объясняют такое пренебрежение Афинами тем, что город этот не обладал христианскими святынями с мировою славою, да и по географическому положению не являлся необходимою стоянкою при следовании их с запада на восток. Но такие же соображения должны быть применены и к «классическим Афинам». И в них не могли появиться особенные приманки для культурных людей при таком захолустном положении и при отсутствии специальных чудес природы, вроде действующего вулкана или чего либо в таком же роде.
ГЛАВА III
ПЕРВОЕ УМСТВЕННОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ ГРЕЦИИ  В XI ВЕКЕ НАШЕЙ ЭРЫ.
.
Только начиная с половины XI века происходит умственное сближение византийцев с Грециею, что, повидимому, и приводит к появлению эллинизма. Любознательные греки, получив образование в Константинополе последовательно занимали в столице патриарший престол при расцвете ученых занятий при императорах, которые были очень образованы и понимали, что единственно школы и образованность могут доставить их империи силу и блеск. Так говорит сама императрица Евдокия, жена сначала Константина Дука, а затем Романа Диогена, в своем сочинении «Цветы фиалок»,1 представляющем ученый словарь, в котором рассматриваются античные боги, герои и мудрецы Греции, но никак не святые угодники и не отцы церкви. Только... подлинность «Цветов фиалок» считается спорною даже среди эллинистов.
.
Лишь в эпоху македонской династии под влиянием внушений Фотия ученые занятия в Константинополе получают большее развитие, как это доказывает, между прочим, и литературная деятельность Льва VI Философа, и особенно его сына, Константина Порфирородного. Затем, начиная с XI века, при константинопольском императорском дворе снова наблюдается подъем научного духа. Хотя, как государь, Константин Мономах и не представлял особенного значения, но к образованию он относился чутко и насадил в византийской академии правоведение, философию и филологию. Душою этого движения был Михаил Пселл (т. е. Заика). Родившийся в 1018 г. и выросший в Византии, он приобрел поразительные для своего времени энциклопедические познания и при пяти императорах пользовался громадным значением в государственном совете. Оп написал ценное историческое сочинение, обнимающее царствования греческих царей с 976 по 1077 год.2 «Никто из западных гуманистов,— говорит Грегоровиус,3 — не сумел бы создать таких тонких по психологии и обставленных такими глубокими философскими познаниями творений, каковы речи Пселла, посвященные воспоминаниям о его матери, о грамматике Никите и о трех выдающихся патриархах того времени — Михаиле Керуларии, Константине Лихуде и Иоанне Ксифилине. И если мы даже придем к выводу, что все это позднейшие апокрпфы, то все же Пселл стоял во главе византийской академии, и император Константин Мономах предоставил ему пышный титул князя философов».
.
1 Eudociae Augustae: Violarium.
2 Издано  Sathas'ом в IV томах (Biblioth. Graec).
3 Грегоровиус, стр. 84.
Вот мы и пришли теперь к пробуждению Греции в конце X века «после многовекового сна».. Но точно ли она когда-нибудь и бодрствовала перед ним?
.
Подумайте только, читатель, серьезно о том, что вы сейчас узнали, не из моих слов и рассуждений, а из ученейшего и трудолюбивейшего специалиста по средневековой истории Афин, от самого Фердинанда Грегоровиуса, которым я здесь строго руководился во всей фактической части своего изложения. Резюмирую же эти сообщения еще раз. «На месте, где стоят теперь Афины, был в начале средних веков еще необитаемый лес...» «Основное сельское население Греции, как свидетельствуют остатки многочисленных славянских имен у многих местечек Мореи, было славянское, а греки даже в средние века составляли там лишь пришлый из Константинополя и островов господствующий класс... Состояние культуры на этом конце Балканского полуострова было такое жалкое, что слово «грек» или «эллин» среди византийцев, называвших себя гордо римлянами (ромеями по-гречески), пользовалось презреньем, а Афины, когда они, наконец, появились в поле ясного зрения истории, служили местом ссылки, подобно остальным захолустьям». «Никаких геофизических или политических катастроф в этой местности, защищенной от врагов своей дикой природой и захолустным положением, не было в средние века и даже с незапамятных времен». «Если бы славяне в средние века вырезали все древне-греческое классическое население, как утверждают желающие примирить сказания о древней пышной культуре этой страны с ее средневековым и (даже современным) жалким состоянием, то это чудовищное варварство не прошло бы не только без упоминания, но даже без оглушительного взрыва ужаса и негодования греческих и латинских хроникеров, уже не редких в этот период Европейской жизни...»
.
Таковы основные факты греческой истории на всем том хронологическом расстоянии, на котором мы можем отчетливо видеть. И все геофизические, экономические и культурно-исторические соображения приводят к заключению, что тут и не могло быть ничего другого, кроме только что описанного нами. Да и наша астрономическая проверка истории Фукидида и всех наших древних, латинских и греческих первоисточников уже показала в четвертой книге «Христа», что они оправдываются астрономией только после 400 года нашей эры, когда Греция была в только что описанном захолустном и диком состоянии, и поголовно опровергаются астрономией ранее этого года, т. е. в тот период, к которому относится классическая волшебная сказка о древней культурной Элладе, с ее учеными, предвосхитившими за тысячи лет назад идеи Коперника об обращении Земли вокруг Солнца, или идеи Лавуазье об атомном строении вещества и т, д.
.
Но если все это была лишь сказка Эпохи Возрождения, то когда и где она начала создаваться, и как объяснить те руины,  которые мы теперь находим в Греции?
.
Мы только что пришли к первым достоверным (и соответственно общим эволюционным представлениям) известиям о пробуждении Греции, да и то не в Афинах, а в Константинополе при Константине Мономахе (1042—1054), когда появился «князь философов» Михаил Пселл, основатель наук, что-то в роде нашего Ломоносова, впервые на протяжении нашего ясного исторического поля зрения учение о том, будто «только мир идей является истинным бытием, а мир явлений лишь его призрачная копия». А это самое учение теперь приписывается Платону!
.
Понятно, что такая крупная величина не могла не вызвать о себе легенд и не побудить последующих авторов его школы выдавать свои произведения, с целью лучшего их распространения, за написанные знаменитым Пселлом. Трудно допустить, чтобы не было охотников приписывать ему даже ряд частных писем, до самого времени напечатания его сочинений. Доверять им слепо нельзя, а потому и выводы историков, «будто он оплакивал глубокую тьму, окутавшую некогда славившуюся своими знаниями Элладу», не заслуживают доверия.
.
В историческом труде Пселла имя Афин упоминается только однажды, без всякого касательства к древности. Он отмечает что в его время Афины, Никомидия, Александрия, Финикия, Рим и даже Константинополь ни в какой научной области выдающегося значения не имеют.4 А в письмах, приписываемых ему, Пселл говорит об Афинах уже как о погибшем городе. «Когда читаешь у Пселла укоризны, кидаемые византийским хулителям Греции за их надменность, — говорит Грегоровиус,5— то невольно вспоминается Петрарка, выговаривающий кардиналу Авиньонскому за то, что тот тяготится житьем в опустевшем Риме, и удивляющийся, как 20-30 прелатов не могут устроиться в Риме, где многие императоры, государи, бесчисленные граждане и чужестранцы жили в изобилии».
.
4 Sathas IV. 123. Пселл, подобно всем византийцам, употребляет слово «римлянин» для обозначения греков. Так. например он называет Фокиона  Ρωμαι̃ος;. V, 522.
5 Грегоровиус, стр. 86.
Так и Пселл пишет неизвестному:
.
«Если преисполненная славы и неоднократно воспевавшаяся Эллада, где народились марафонские бойцы, Филиппы и Александры, недостаточно для тебя занимательна, то что же тебя может удовлетворить в этом мире? Неужели та суетная ложь, которую взвели на Аттику и Пирей ораторы и мудрецы? И много со мною случилось то же, что с Афинами. Там ночь сокрыла все до самых названий разрисованной хризипповой галереи, академии и лицея, а во мне живут лишь голые наименования наук и преклонение пред славою философии, истинную сущность которых исторгли обстоятельства».
Но были ли в XI векве такие представления о древней Элладе? Ведь весь характер этого письма, неизвестно где найденного и почему-то приписанного Пселлу, доказывает его принадлежность Эпохе гуманизма.
.
Свое описание Аттики он основывает на Страбоне и на Павзании, апокрифичность которого я скоро покажу, и приводит лишь древние наименования местностей в роде Суниона, Марафона, Трикорита, Рамна, Кефиссии, Сфетта, Декалеи, или же гор в роде Гимета, Ликабетта, Парнаса и Коридавла. Нигде не отмечает он их употребительных в то время местных прозвищ. Относительно Афин Пселл ограничивается лишь кратким перечислением старинных построек и однажды лирически замечает: «все дышит здесь дуновением муз и граций, ибо даже развалины этого города представляют бóльшую ценность, нежели иные неразрушенные города».
.
Только таинственная наука магия, с которой соединилась медицина, повидимому, гнездилась между прочим в то время и в Афинах. Так о некоем астрологе Катанангисе повествуется, будто он в царствование Алексея I (1081—1118) прибыл из Афин в Константинополь, но все его пророчества здесь оказались ложными.

Рис. 20. Вершинное созвездие.
ГЛАВА VII.
УТОЧНИТЕЛЬНЫЕ ТАБЛИЦЫ ДОЛГОТНЫХ ПОЛОЖЕНИИ ЮПИТЕРА
(после начала нашей эры).
.
Та же самая гео-голиоцентрическая видимость Юпитера повторяется каждые 344 года.
.
Отдел С этих таблиц переработан мною из таблиц Нейгебауэра, с сокращеньем третьестепенных аргументов и перечи­слением остальных па коордпнаты 1900 года.

Рис. 21. Юпитер и его 4 спутника, при наблюдении в сильный телескоп. На таком кружке приходится наблюдать все детали, которые потом зарисовываются в очень увеличенном виде.
Сумма всех L с прибавкой f дает гелиоцентрическую дол­готу Юпитера, π — долготу перигелия его орбиты, а употребление показано на примере. Широта, если нужна, определяется особо на таблице XXVII на 127 странице, а долгота ранее начала нашей эры — с помощью таблицы XXVI, па стр. 123.
.
ТАБЛИЦА XXIV. ЮПИТЕР.
Отдел А. Вспомогательное переведение дней юлианских месяцев в дни от начала года.




Отдел D. Приведение Юпитера к приближенной геоцентрической долготе
(в координатах начала XX века).

Употребление уточнительных табличек Юпитера.
.
Пример. Предположим, что нам надо уточнить эклиптикальную долготу Юпитера на 6 июня 453 года (гороскоп пророчества Иезеки-Ил).
По отделу А находим, что 6 июня равно 156 дням от начала года, и по табличкам I, II и III получаем аргументы:.

Для перехода к эллиптической долготе нам нужно вычесть π0 = 9°5 из круговой долготы L0=  257°1.  Находим:
L0 — π0 = 257°1 — 9°5 = 247°6.
На основании этого аргумента (247°6) находим в таблице IV:
f= —4°7.
Приложив f к вышеназванной круговой долготе (1) Юпитера, по­лучаем:
.
L0 = 257°1
f = — 4°7
L0 — π0 = 252°4 . . . . . . . . . . . . . . (2)
.
Это и есть гелиоцентрическая долгота Юпитера на 6 июня 453 юлианского года по координатам начала XX века.
Чтобы получить из нее приблизительную геоцентрическую долготу Юпитера в этот день (которая одна и важна для историка) будем руко­водиться следующим:
Солнце на 156 день исследуемого нами 453 года было почти на 98 градусе эклиптикальной долготы, как видно из следующего расчета (по отделу В на стр. 110):

Ближайшее к этому число в табличке D есть 103° в средние Близнецов, а для вышеприведенной гелиоцентрической долготы Юпитера (выраж. 1) ближайшее число есть 250° в средине Скорпиона. На пересечении этих перпендикулярных друг другу рядов стоит — 6°6, означающее, что эту величину надо вычесть из гелиоцентрической долготы Юпитера (252°4), чтобы получить его приблизительную геоцентрическую долготу. Сделав это, находим, что она была близка к (252°4 — 6°6) = 245°8.
А по самым сложный астрономическим вычислениям она была=246°9. Точность более чем достаточная при историко-астрономическнх исследованиях.
Аргументы Леверрье для возмущении короткого периода, не превосходящие дробных долей градуса, оставлены мною без внимания, как бесполезные для историко-астрономического уточнения.
* * *
Так как Юпитер через каждые 344 юлианские года приходит в те же самые гео-гелиоцентрические положения, то для проверки вычислении, сделанных единолично, всегда надо повторить их, вычтя 344 года из исследованной даты или приложив к ней столько же. Если разность полученных результатов не превысит ±0°2, то оба вычисления сделаны верно. Иначе придется сделать третье, приложив или убавив тот же 344-летний цикл.
.
Этим же 344-летним циклом Юпитера можно пользоваться для вычисления его гео,-гелиоцентрической долготы до начала нашей ары. Пусть, например, нам надо узнать его положение в минус 700 астрономическом году. Так как это число больше двух циклов Юпитера, то вычитаем его из трех циклов, т. е. из 344 х 3 = 1032. Получаем 332 год, и делаем вычисления по нему без всякой поправки.

Рис. 22. Увеличенное телескопическое изображение Юпитера.
II. Уточнительные и проверочные таблички.
ГЛАВА VII. УТОЧНИТЕЛЬНЫЕ ТАБЛИЦЫ ДОЛГОТНЫХ ПОЛОЖЕНИИ САТУРНА
http://www.doverchiv.narod.ru/morozov/4-0pro2-08.htm

ГЛАВА IX.
УТОЧНИТЕДЬНАЯ ТАБЛИЦА ДОЛГОТНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ПЯТИ ДРЕВНИХ ПЛАНЕТ ОТ МИНУС 3000 ГОДА ДО НАЧАЛА НАШЕЙ ЭРЫ.
.
Я нарочно выделил особо эту таблицу, потому что, по моим исследованиям, никаких указаний на положения планет до начала нашей эры не было произведено, а потому она может годиться только для опровержения существующих и до сих пор млений о глубокой древности астрономии, показывая ее фантастичность. Вот употребление этой таблицы на примере.
.
ТАБЛИЦА XXVI.
Отдел А. Переведение дней месяцев в дни от начала года.


(Отдел С.) Вековые долготы планет до начала кашей эры
(в координатах 1900 г., счет лет юлианский). (Прецессия уже прибавлена.)


Где был Марс 17 числа юлианского октября минус 6 года, когда Юпитер и Сатурн сошлись в «созвездии Христа», т. е. в Рыбах, потопу что рыба (по-гречески ΙΧΘΥΣ) была анаграммой Христа: Иисус Христос Θеу Ийос Сотер, т.-е Иисус Христос Божий Сын Спаситель.
За основу счета берем всегда в нашей таблице предшествовавший вековой год (в данном случае —100, а вместо минус 6-го года, берем число лет, протекших до него в положительном смысле, т. е. в данном случае 100 — 6 = 94 года. Тогда, переведя 27 октября в дни от начала года (по отделу А), имеем: вековой год минус 100-й, год века +94-й, день 299-й.

Для перехода к эллиптической геоцентрической долготе нам нужно из этой долготы вычесть π0 (а так как она здесь оказалась меньше L0, то прибавляем к ней обратно 360°):
L0 = 323°3 + 360° = 683°3
π0 = 325°3
L0 — π0 = 358°0
.
По этому аргументу находим, в табличке IV вышеприведенных таблиц Марса (стр. 105):
f = 0.0,
т. е. полученная нала (на стр. 121) круговая долгота 325°3 оказывается в данном случае равной эклиптической гелиоцентрической долготе
L0 = 323°3 . . . . . . . . . . . . . . . . (1).
Для перехода к геоцентрической долготе определяем по приложенной здесь таблице отдела В долготу Солнца в этот день и век:

Обращаясь опять к общей табличке Марса (стр. 106), мы находим там в отделе В, что ближайшая к этой долгота Солнца там = 240° и ближайшая к найденной нами долгота Марса (323°2) там = 320. На пересечении их колонок находится — 32°.
Приложив их к полученной нами гелиоцентрической долготе (т. е. к 323°3) Марса, получаем его геоцентрическую долготу
323°3    
—32°0
.
291°3 для 27 юлианского октября минус 6 года.
.
А по самым сложным астрономическим вычислениям она была = 290°0. Разница пренебрежимая даже и для более поздних астрономических вычислений.
По обоим вычислениям Марс был в Стрельце близко к Козерогу.

Рис. 25. Анаграммы Христа из катакомб.

Глава XI. Таблицы для легкого определения геоцентрических планетных широт
Извиняюсь, файл подпорчен, восстановить его не могу. Юра.

–ис. 28. ¬селенска¤ загадка.
√Ћј¬ј XI.
“јЅЋ»÷џ ƒЋя Ћ≈√ ќ√ќ ќѕ–≈ƒ≈Ћ≈Ќ»я √≈ќ÷≈Ќ“–»„≈— »’ ѕЋјЌ≈“Ќџ’ Ў»–ќ“.

ѕо предшествовавшим таблицам, читатель легко может определить гелиоцентрические широты —атурна, ёпитера, ћарса, ¬енеры и ћеркури¤ на любой год и день на прот¤жении последних 5000 лет. Ќо гелиоцентрические координаты имеют лишь подготовительное значение при разведочных исторических изыскани¤х, требующих определени¤ видимости планет не с —олнца, а с «емли, как они указываютс¤ в исторических запис¤х.

ѕредлагать историку культуры переход от гелиоцентрической к геоцентрической видимости обычные ‘ормулы сферической астрономии вида

Δ1tg β = rЈsin S,

где Δ1 есть проекции Δ cs β отдалени¤ Δ планеты от «емли по эклиптике, r Ч радиус-вектор, и S Ч гелиоцентрическа¤ широта по переменным координатам того времени, это, конечно, значило бы подражать лисе из басни  рылова, предложившей своему гостю-журавлю поклевать у нее молока на плоском блюде. ¬от почему уже при подготовке к печати четвертой книги Ђ’ристаї мне пришло в голову предложить читателю переход к геоцентрический широтам посредством простой справки в уже готовой табличке, как ¤ сделал выше дл¤ долгот. “аблички эти по моей схеме и были вычислены моим товарищем по ќбществу Ћюбителей ћироведени¤, Ќиколаем «иновьевичем «айцевым, а ¤ дал примеры их употреблени¤.
.
“јЅЋ»÷ј XXVIII.
√еоцентрические широты —ј“”–Ќј при указанной геоцентрической долготе —олнца
и при заданной гелиоцентрической долготе —атурна  в координатах XX века.


ѕример употреблени¤.  акова была геоцентрическа¤ долгота широта —атурна 30 сент¤бр¤ 395 юлианского года? Ч ≈го гелиоцентрическа¤ долгота была около 245∞ по координатам XX века. ƒолгота —олнца была около 210∞. Ќа скрещении горизонтальных и вертикальных р¤дов, соответствующих ближайшим числам на кра¤х таблицы XXVIII находим: + 2∞. ј самое точное вычисление дает + 2∞0 широты.
.
“јЅЋ»÷ј XXIX.
.
√еоцентрические широты ёѕ»“≈–ј при указанных геоцентрических долготах —олнца
и при заданной гелиоцентрической долготе ёпитера в координатах XX века.


ѕример употреблени¤.  акова была геоцентрическа¤ долгота широта ёпитера 30 сент¤бр¤ 395 юлианского года?Ч ≈го гелиоцентрическа¤ долгота была около 301∞ по координатам XIX века. ƒолгота —олнца была около 210∞. Ќа скрещении ближайших к ним горизонтальных и вертикальных р¤дов таблицы XXIX находим минус ½∞. ј самое точное вычисление дает Ч0∞49 широты.
.
“јЅЋ»÷ј XXX.
.
√еоцентрические широты ћј–—ј при указанных геоцентрических долготах —олнца
и при заданной гелиоцентрической долготе ћарса в координатах XX века.


ѕример употреблени¤.  акова была геоцентрическа¤ широта ћарса 30 сент¤бр¤ 395 юлианского года?Ч ≈го гелиоцентрическа¤ долгота была около 31∞ по координатам XX века. ƒолгота —олнца была около 210∞. Ќа скрещении ближайших к ним горизонтальных и вертикальных р¤дов таблицы XXX находим минус 2∞. ј самое точное вычисление дает Ч2∞5.
.
“јЅЋ»÷ј XXXI.
.
√еоцентрические широты ¬≈Ќ≈–џ при указанных геоцентрических долготах —олнца
и при заданной гелиоцентрической долготе ¬енеры в координатах XX века.


ѕример употреблени¤.  акова была геоцентрическа¤ широта ¬енеры 30 сент¤бр¤ 395 юлианского года?Ч ≈е гелиоцентрическа¤ долгота была около 307∞ в координатах XX века. ƒолгота —олнца была около 210∞. Ќа скрещении ближайших к ним горизонтальных и вертикальных р¤дов таблицы XXXI находим минус 1½∞. ј самое точное вычисление дает Ч1∞49 широты.
.
“јЅЋ»÷ј XXXII.
.
√еоцентрические широты ћ≈– ”–»я при указанных геоцентрических долготах —олнца
и при заданной гелиоцентрической долготе ћеркури¤ в координатах XX века.


ѕример употреблени¤.  акова была геоцентрическа¤ широта ћеркури¤ 30 сент¤бр¤ 395 юлианского года (врем¤ апокалиптического наблюдени¤)? ≈го гелиоцентрическа¤ долгота была около 319∞ по координатам XX века. ƒолгота —олнца была около 210∞. Ќа скрещении горизонтальных и вертикальных р¤дов, соответствующих ближайшим числам на кра¤х таблички XXXII находим минус 3∞. ј самое точное вычисление дает Ч3∞01 широты.
*
*  *    *  *
*

ГЛАВА V
ФЕОДАЛЬНАЯ МОЗАИКА ФРАНКСКИХ РЫЦАРСКИХ ГЕРЦОГСТВ И РЕСПУБЛИК НА ГРЕЧЕСКОМ ВОСТОКЕ XIII—XIV ВЕКОВ.
.
Бегство византийского принца на Запад, первые крестовые походы и отважные намерения венецианцев завладеть Средиземным морем, — все это вместе взятое породило одно из величайших событий XIII века — двухвековую замену греческого царства на юге Балканского полуострова и в Архипелаге латинским.

Рис. 29. Греческая женская головка эпохи рыцарской Греции, считаемая классиками за головку древней языческой Венеры.
.
Не один папа Иннокентий III вызнал к жизни тот новый поход, который по преимуществу и получил наименование Латинского. Его затеяли и исполнили многие могущественные вассалы и рыцари, французы, бельгийцы и отчасти немцы. В числе их мы находим и молодого графа Балдуина Фландрского, и маршала Шампаньи Готфрида де-Виллегардуэна, и графа Гуго де-Сен-Поль, и Людовика де-Блоа, и Пьера де-Брашейль, и Коно де-Бетюнь, и обоих братьев де-Шамплитт, не говоря уже о прочей знати. Крестоносцы должны были направиться, согласно мыслям лапы, в Египет, представлявшийся ключом для дальнейшего завоевания Сирии, но соединился целый ряд обстоятельств, которые и отняли у него анти-исламитский характер. На глазах удивленного папы он из священного предприятия превратился едва ли не в самое светское из всех когда-либо происходивших в мире.
.
Завоевание Константинополя западными рыцарями было одним из отважнейших воинских подвигов, занесенных на страницы истории.
.
Благодаря чисто политической цели, оказавшейся в задании латинского крестового похода, он стал в резкое противоречие с мистическими идеалами прежних воинственных паломничеств. Непредвиденная развязка похода сначала испугала папу, но его вскоре должно было успокоить то соображение, что это удивительное стечение обстоятельств обусловило для него возможность объединить Восток и Запад в одно великое христианское государство. Таким образом Иннокентий сделался сначала негодующим попустителем, а затем могущественным союзником и соучастником константинопольских завоевателей. А эти последние явились как бы орудием возвышенной отвлеченной идея, потому что для папства во всем этом деле на первый план выступило подавление единственной великой национальной церкви, которая не подчинялась духовной власти Рима.
.
9 мая 1204 года франкские завоеватели Константинополя провозгласили графа Болдуина императором Романии (т. е. Рима, как называли византийцы свою страну) и вслед затем короновали его в Софийской церкви. Являясь представителями трех разных начал — Германской империи, Венецианской республики и крестоносного войска, военачальники поделили между собою греческие провинции в Азии и Европе на основании соглашения, заключенного ими еще в марте месяце.
.
Четверть государства, а именно: Константинополь, Фракия и несколько островов достались в удел ново-избранному императору, а остальные три четверти были поделены между Венецией) и войском паломников, причем республика святого Марка обеспечила за собою сохранение всех торговых привилегий, которые ей некогда даровали византийские императоры в золотых буллах, в том числе и права владения важнейшими портами, побережьями и островами.
.
Что же в это время представлял собой Константинополь? Евстафий Фессалоникийский восхваляет его как столицу вселенной, украшение человечества, называет его чудным и приветливым оком земли, родиной красноречивых добродетелей, без которых самый мир не был бы миром, раем, вмещающим в себе все блага и изливающий несчетные благодеяния на весь мир. Никита Хониат называет Византию чудным градом Копстантина, всеми славимым, к которому устремляются все человеческие вожделения, а удивленный Виллегардуэн отзывается о Константинополе, как о богатейшем во всем мире городе, царствующем над всеми прочими.1 В нем в это время уже процветали науки. Даже ужаснейший из его тиранов — Андроник, и тот заявлял, что философия является силою небесною и неоценимою по своим заслугам.
.
1 Евстафий: De emenda vita monarchica, гл. 84. Никита: De Urbe capta, стр. 774: Вилльгардуэн, изд. Н. де-Вайли, стр. 72.
Еще в 1167 году врач Гильом вывез из Константинополя разные манускрипты во Францию. Итальянцы охотно скупали греческие рукописи и еще до завоевания Константинополя вывозили их, нагружая ими целые (?) корабли, как это замечает Михаил Акоминат. В Фессалониках нормандцы тоже не замедлили найти итальянских скупщиков для тамошних собраний рукописей, и они были уступлены за бесценок.
.
С половины XII столетия в Византийском царстве народились отношения, напоминающие западный феодализм. Императоры начали предоставлять целые страны в распоряжение влиятельным вельможам, а наместники этих последних пытались добиваться независимости. Таким образом, в Трапезунте образовалось почти независимое герцогство, а на Кипре Исаак Комнен с 1184 года начал свое постепенное превращение в независимые господари, пока английский король и крестоносец Ричард Львиное Сердце не отнял у него в 1191 году этот остров и не продал его тамплиерам.
.
Весть о том, что франки завладели Афинами, повергла в изумление Запад, так как там ученые в монастерионах и школах имели самые фантастические представления об этом захолустном на деле городе. Альберик De Trois Fontaines занес в летопись под 1205 годом:
.
«Оттон де-ла-Рош, сын дворянина Понтия де-ла-Рош в Бургундии, чудесным образом сделался герцогом афинским и фивским».
После героической борьбы Шамплитт и Вплльгардуен основали в Морее княжество, принявшее наименование Ахайи, и оно, подобно герцогству афинскому, на двести лет пережило латинскую империю в Константинополе. Шамплитт был признан князем Ахайским уже в ноябре 1205 года.
.
В то время как латинская Византия подвергалась серьезной угрозе со стороны ее врагов (деспота Арты, болгар и греческого царя в Никее), латинские государства могли свободно развиваться на юге. В таком положении находилось княжества Ахайя, ленные владения в Фивах и в Афинах, на Эвбее и на других греческих островах, которыми завладела генуэзцы и венецианцы. Республика святого Марка не оказалась в состоянии вступить в обладание всеми греческими областями, которые ей были предоставлены по разделу. Она предложила своей знати, чтобы та на свой счет заняла эти области и, по праву завоевания, владела ими на правах наследственных венецианских ленов. Венецианские нобили, жаждавшие приключений, пустились в греческие моря, изображая собой аргонавтов XIII века. Левант в ту эпоху являлся для французов и итальянцев тем же, чем через три столетия сделалась Америка для испанцев.
.
Вскоре возникло любопытнейшие островные государства. Одно из них принадлежало Гизам (на островах Теносе, Микеносе Скиросе, Скопелосе), другое — Джустининам (на Циа и Церифосе), третье — Наваджиозам (на Санторине), четвертое — Вениям (на Венерином острове Чериго). В то же время Марино Санудо основал значительное Цикладское герцогство на Архипелаге, со столицею в Наксосе, а крупный остров Крит, принадлежавший некогда легендарному Миносу, после продолжительной борьбы был занят республикою святого Марка непосредственно.
.
Для Оттона де-ла-Рош открылся теперь досуг, чтобы окончательно устроиться в Афинском государстве. По всемирной известности Афин он предпочел титуловаться по имени самого города. В официальных актах франки и даже сам папа называют его sire d'Athènes, и этот скромный титул «сир» был извращен греками на их языке в «кира» и вырос в их глазах в величественный титул «мегаскир» (великий государь). И вот, после всех сюрпризов, к которым привело нас астрономическое исследование древней истории, невольно возникает мысль, что и легендарные персидские Киры, не получили ли свои имена от Французского слова sire?..
.
Правящий класс латинян один только подпадал действию франкского права, которым регулировались личная свобода и юридические и государственные отношения завоевателей; остальные же классы, которые составились из греков, были обречены на правовую и государственную зависимость. Фундамент этого строя легко было воздвигнуть, как только мегаскир распределил земельные угодил между своими дружинниками и обязал последних несением воинской службы и вассальным верноподданством.
.
Подобные же основы имели государства крестоносцев, создавшиеся в Сирии и на Кипре. На последнем благодатном острове первый франкский король Гюи де-Лузипьян создал триста бароний для рыцарей, имевших право носить золотые шпоры, и двести более мелких ленных владений.
.
Морея по самой своей природе оказалась особенно пригодною для водворения в ней ленного строя. Там и завелись самые могущественные баронства с зависящими от них рыцарскими ленами. И до сих пор еще развалины замков (палеокастров — как их называют греки) в Калаврите, Акове, Каритене, Гераки, Велигости, Пассаве, Каландрице и в других, являются наглядными доказательствами богатой жизни франкского дворянства в Морее.  Только в Аттике нет сколько-нибудь замечательных развалин этого рода, за исключением франкских сторожевых башен по морскому побережью. В Беотии развалины замков попадаются чаще, но по сравнению с Мореею количество их ничтожно. Причина этому в том, что в Аттике и Беотии не возникало таких баронств, как Матагрифон (Акова), в составе которого заключалось 24, или как Каритена, в котором были 22 рыцарских лена. Предоставление земель наследственным владельцам или баронам, в свою очередь сейчас же раздававшим от себя рыцарские лены, разумеется, должно было происходить и в Афинском государстве, потому что вся совокупность политического строя, отправление правосудия и самое несение воинской службы в любой франкской области, опирались на ленную связь и на отправление воинской повинности по соразмерности с величиною недвижимости. И очевидно, что там, где государства были мельче, постройки их владельцев, конечно, были незначительнее и потому легче исчезали потом.
.
Так как мегаскир по праву завоевания смотрел на себя, как на собственника всей страны, то он выделил себе в качестве домениальных владений Фивы и Афины, а также и имения, прежде входившие в состав византийского императорского фиска, а прочие земли пораздавал церкви и дружинникам в качестве ленов. До нас не дошли документы, по которым можно было бы составить себе представление о том, как совершалась разверстка земель. Если в некоторых случаях у греческих владельцев и была отнята их собственность под разными предлогами, то все же, в общем, вторжение франков не сопровождалось борьбою, и, вероятно, состоялось с туземцами миролюбивое соглашение. Число вторгшихся рыцарей было так ничтожно, что за эллинами само собою должны были остаться многие земли.
.
Переворот в землевладельческих отношениях должен был чувствительнее отразиться только на владельцах греческих латифундий, на вельможах и на церкви, а на сельском рядовом населении очень мало. Оно в эпоху франкского вторжения уже находилось в Греции в несвободном состоянии так же, как и в феодальных государствах Европы. Уже при византийском управлении сельское население распалось на два класса: на вольных хлебопашцев (κωπίται), имевших право собственности на землю и колонистов (παροικοι), обделенных этим правом.
.
Андроник I пытался искоренить достигшую чрезмерного могущества аристократию греческих крупных земельных собственников, но его падение воспрепятствовало ему осуществить эту реформу. Латифундии поглотили участки свободных землепашцев, а мелкие частные владения перешли в руки бесчисленных церквей, придворных и провинциальных чиновников, или же были присоединены к государственным имуществам.
.
В конце концов, и в византийском царстве установились два класса населения с одинаковыми политическими нравами: богатых (δυνατοί) и бедных (πένητες). Последними являлись осколки вольных граждан и землевладельцев, пользовавшихся свободою, но в действительности бывших подчиненными каких-либо частных патронов, и только один шаг отделял их от сословия колонистов или периойков, которые обязаны были отправлять для своих господ барщину.
.
Франкским государям и новым землевладельцам население продолжало выплачивать те же подати и выполнять те же повинности, какие прежде от него полагались в пользу императорского правительства и архонтов. При франках оно, пожалуй, оказывалось даже в выигрыше, так как подати с него поступали не в казну отдаленной Византии, но расходовались государем в самой стране. Периойки же попросту превратились в вилланов (villani) франкских владельцев. Они сделались живым инвентарем ленных вассалов и латинское церкви.
.
Когда император Балдуин принимал во владение предоставленные ему страны, он сохранил в неприкосновенности действовавшие в них законы, а большие города, в роде Фессалоник, отдали себя франкам под нарочитым условием, что их стародавние вольности и обычаи будут за ними сохранены. Шамплитт и Вилльгуарден подкупили жителей Морей своим уважением к туземным законам и к правам владения собственностью.
.
Другое дело было с церковью.
.
После того как дожу Дандоло удалось провести венецианца Франческо Морозини на патриарший престол, который тот и занял в храме Софии, он принялся замещать, где только возможно, греческих епископов латинским духовенством, а православных или изгонять, или понуждать к признанию власти папы. Целые толпы католических священников сопровождали завоевателей в походе и жаждали завладеть добычей в виде церкви и прихода. В Фивах и Афинах, архиепископы которых удалились в ссылку, все главные храмы были предоставлены латинскому клиру. Новый государь оставил за греческими общинами лишь столько второстепенных церквей и доходов, сколько ему заблагорассудилось. Не малое число греческих «отцов» (папасов) частью из страха, частью из дальновидности послушно подчинились франкской церковной системе, так как под этим лишь условием православное духовенство могло сохранить предоставленную им церковную недвижимость. В пределах епархии католического архиепископа на будущее время никакой грек не мог быть рукоположен в священники помимо соизволения католического архиепископа и владельца той местности, в которой приписан был греческий храм.
.
Только с этого момента и начинается впервые связная и правдоподобная история Афин и всей Греции.
.
Француз Берард был возведен Оттоном де-ла-Рош в сан архиепископа Афин и занял престол в Партенонском храме. Иннокентий III, который в 1206 году утвердил Берарда в новом звании распорядился через кардииал-легата Бенедикта точно установить число каноников в Афинах. Он подтвердил за архиепископом все права греческих его предшественников в афинской провинции, предоставил метрополии те же статуты, как и парижской церкви, и поставил их под особое покровительство апостола Петра.
.
В высшей степени назидательно прислушаться к величественной римской прозе, которою властолюбивейший из всех пап пишет об Афинах.
.
«Милость Божия не дает сгибнуть древней славе города Афин, — говорит он в булле к Берарду. — При самом своем основании этот город славно провозгласил первоосновы истинной религии. Афины покланялись сначала троице ложных божеств, в трех личностях составлявших единство. В последние же времена этот культ превратился в исповедание истинной и нераздельной Троицы. Изучение светских знаний Афины презрели со всем пылом ради божественной мудрости, твердыню знаменитой Паллады соделали скромною обителью достославной богоматери и пришли к познанию истинного бога, долгое время спустя после того как воздвигнут был жертвенник неведомому божеству. Этот город, носящий славное имя и преисполненный совершеннейшей красоты, прежде всего выработал философское искусство, а затем постиг истинные апостолические верования. Напояя поэтов знанием и чрез них уразумевая пророчества, Афины сделались матерью художеств и прослыли городом мудрости. Чтобы пояснить это, мы можем уподобить Афины городу Кериаф-Сеферу, ибо когда Гофониил подчинил эту местность власти Халева, то ему дарована была дочь последнего, Ахса, в супруги. Возлюбленный во Христе брате и достопочтенный архипастырь! Так как теперь прославленный сей град предался Господу, то, дабы удержать его на стезе истинного благочестия, ты воссоединился о Афинами, как с духовною невестою. По доходящим до меня вестям, сей град жаждет твоих поучений с такою же страстностью, как Ахса, а потому почитаю я за благовременное напоить жаждущих росою апостолического благословения. В уважение к сему признаем мы за соответственное нашему долгу, чрез настоящую нашу грамоту, принять под апостолический наш покров сей град, из сочинений коего некогда, как нам хорошо известно, изливалась чуть ли не на весь мир совокупность всех знаний, и потому мы соизволяем на законное твое ходатайство».
Является ли эта булла апокрифической или нет? В последнем случае мы должны сказать: что уже в конце XII века об Афинах в Западной Европе слагалось у теологов фантастическое представление, как о знаменитом в древности городе до христианского происхождения. И вот, глухой греческий городок, окружающийся ореолом в умах западных европейцев подобно сирийскому Эль-Кудсу, уже сто лет назад превратившемуся в евангельский Иерусалим, начинает превращаться в приют дохристианских муз и дохристианской науки, и около него начинают создаваться не только мифы, но и особая теология из обрывков средневековых вольнодумств и филологических недоразумений.
.
Все это и вырисовывается к булле Иннокентия.
.
Под именем языческой троицы Иннокентий, очевидно, намекает на Зевса, Аполлона и Афину, не понимая их происхождения. А на деле Зевс был просто тем же богом-отцом, бог света Аполлон являлся его воплощением в виде сына, и Афинская Дева (Атенайя Партенос) была лишь западной Мадонной.
.
Иннокентий уже не понимает этого.
.
Францисканцы в это время распространились по всей Греции, и основали монастерионы в Эвбее, Фивах, Афинах, Патрасе, Кларенце и на острове Крите. Де-ла-Рош призвал в Афины также и цистерианцев из аббатства Белльво в Бургундии, где находилась родовая его усыпальница и передал им стоявший у священного пути в Элевзис базильянский монастерион, который по-гречески называется и теперь Дафни, а франки переделали это название в Дальфинет. Подобно рыцарским братствам тамплиеров, иоаннитов, получил владения в Греции и тевтонский орден, которому вожди крестоносцев с самого начала предоставляли особые преимущества, потому что его поселения являлись в то же время и военными колониями. Немецкий орден меченосцев особенно утвердился в Морее. Готфрид Виллегардуен основал там в Андравиде госпиталь во имя святого Иакова; к его же владениям принадлежал в афинской епархии и Макрийский госпиталь в честь того же святого.
.
Всего через четыре года после основания Латинской федерации, ее император Генрих созвал в мае месяце парламент на Равенникском поле близ Зейтуна, чтобы устранить распри и обязать имперских вассалов присягою на верность.
.
А что же было в это время в Константинополе? При императоре Роберте де-Куртенэ (1221—1228) латинская империя на Босфоре сократилась почти исключительно до территории одного Константинополя, и его твердыня являлась как бы местом заточения для преемников Балдуина, потому что болгары, никейские греки и эпироты из Арты смыкались все теснее и теснее во враждебное кольцо, охватившее бывшую мировую столицу.
.
Франкские завоеватели Греции, повидимому, не имели еще никаких представлений о классицизме. Никаких описаний древних памятники» у них нет.
.
«Целые столетия должны была пройти, — говорит опять наш единственный серьезный историк города Афин в средние века Грегоровиус, — сам Константинополь должен был отурчиться и самое существование Афин должно было впасть в забвение прежде чем поехали с Запада в Элладу в XIX веке потомки этих латинян XIII века с целью обследовать с восторженным благочестием все занесенные здесь прахом развалины, самая память о которых сохранилась разве в нескольких наименованиях городов и местечек».
Но это самое предвзятое восторженное благочестие и заставило их обидеть своих крестоносных предков, отнеся важнейшие из их сооружений в мифическую древность.
.
Многочисленные развалины феодальных замков, особенно в Пелопоннесе, свидетельствуют о железной энергии, о богатстве и блеске тогдашнего латинского рыцарства. Пэрские Фамилии Алеманов в Петрэ, Розьеров в Акове, Брюйеров в Каритепе, Турнэ в Аркадском Калаврите, Шарпиньи в Востице, бельгийских Валенкуров в Велигости, и Нельи в Пассаве, наполняли свои замки шумного жизнью. Княжеский двор Готфрида II Виллегардуена, при котором служило от 700 до 1 000 рыцарей, даже на Западе слыл за школу самых утонченных нравов. Андравида в Элиде, защищенная сильными готическими замками, служила резиденциею властителям Ахайи, также как и соседний порт Кларенца у предгорий Хелоната, против мыса Занте. На этом мысе высился возведенный Готфридом для охраны порта сильно укрепленный, замок Клермон, иначе называвшийся «Castel Tornese», потому что в нем чеканились с 1250 года «deniers tournois», представлявшие повсеместно распространенную по Греции ахайскую разменную монету. В Элиде выросло укрепление «Понтик» или «Бельведер», с высоты которого глаз обнимал побережия Этолии, острова Закинф, Кефалонию и Тиаку, а со стороны суши зеленые равнины Пенея вплоть до Эримантийского нагорного леса на северо-востоке и до горной цепи, с которой к северу от Олимпии низвергается поток Ладон.
.
Менее блестящи были резиденции мегаскира в Фивах и Афинах. Так как Аттика была скудною страною, а ее столица лежала в стороне и не могла являться центром, то Гвидо I для своей резиденции преимущественно пользовался Фивами, лежавшими в плодородной Беотин, которые он соединил прекрасными путями сообщения и с франкскими государствами в Эвбее, и с лежащею на севере Элладою, и с Ахайским княжеством. Беотия славилась здоровым климатом и многоводностью, а вокруг нее протекали знаменитые в поэзии ручьи Диркэ и Аретуза, Эпикрене и Исменос. Еще первый мегаскир предоставил своему племяннику Гвидо де-ла-Рош половину Фив в качестве лена, а другую половину подарил своей сестре Бонне, и та принесла этот выдел как приданое своему мужу Беле (Авелю) — сыну Жака де-Сент-Омер. Таким образом фландрский род Сент-Омеров утвердился в Фивах, и получил половину тамошних владений с восьмью рыцарскими ленами.
.
Кадмейский замок, служивший некогда жилищем византийского стратега, легко мог быть превращен в резиденцию для мегаскира. Город Фивы тогда пользовался известностью по своим льняным и шелковым фабрикам. Для приведения их в действие пользовались многоводными ручьями Исменос и Дорке. Еще в 1195 году сельджукский султан Икониума, по случаю заключения мира с Алексеем III, потребовал от него, как особенно желанного дара, сорок шелковых одежд, ткавшихся там для императора.
.
В Фивах и в Афинах осели генуэзские купцы и пытались вытеснить с тамошних рынков венецианцев. Гвидо покровительствовал сношениям с ними, и 24 декабря 1240 года обеспечил за генуэзцами спокойное пребывание в своих владениях. Он предоставил им, как в Фивах, так и в Афинах, свободу от податей (за исключением вывозной пошлины с шелковых тканей, выделываемых во владениях мегаскира), и даже собственную юрисдикцию по гражданско-правовым спорам.
.
Прочный мир во всей стране, греческое население которой подчинилось без сопротивления своей судьбе, дал мегаскиру Гвидо возможность озаботиться развитием торговли и сельского хозяйства в Беотии и Аттике. А потом он получил от французского короля Людовика IX титул герцога афинского. И очень интересно с точки зрения легендарности всей древней истории, что западные поэты употребляли этот же титул, придавая его, как будто древнее звание, мифическому основателю города Афин. Еще Гиббон заметил, что Боккаччио в «Тезеиде», Чаусер в одном из своих «Кентерберийских рассказах» и Шекспир во «Сне в летнюю ночь» называют древнего Тезея афинским герцогом. Да и Данте, бывший современником ла-Рошу, в XII песне своего «Ада»
.
— 196 —
заставляет Виргилия обратиться к Минотавру со следующею -Фразою:
.
                                                   Forse
Tu credi, che sia l'duca d'Atene,
Che su nel mondo la raorte ti porse?
.
(Уж не считаешь ли ты себя герцогом афинским,
Что даже под землей преследует тебя смерть?)
А Рамон Мунтанер, историк каталонцев и современник Данте, представлял себе даже гомеровского Менелая «афинским герцогом». Он рассказывает в одном месте, что на мысе Артаки в Малой Азии находилась троянская застава, недалеко от острова Тенедоса, куда обыкновенно в определенный месяц отправлялись знатные люди, мужчины и женщины балканской Романии, паломниками для поклонения божественному изваянию. И вот, когда однажды Елена, супруга герцога афинского, отправилась туда в сопровождении сотни рыцарей на поклонение, ее приметил сын троянского короля—Парис, умертвил всю ее свиту, состоявшую из 100 рыцарей, и похитил красавицу герцогиню.
.
Такова была в XIII веке Илиада Гомера, оказывающаяся эпопеей из времени крестовых походов!!
.
Но возвратимся к нашему предмету.
.
Ночью 25 июля 1261 года военачальник никейского императора Михаила двинулся из Малой Азии с войском во Фракию, чтобы усмирить восставших эпиротов. Всего лишь с 800 вифинских всадников и с небольшим отрядом пехоты он врасплох захватил, благодаря счастливой случайности, плохо охраняемый Константинополь. Произведенный вторгнувшимися пожар парализовал сопротивление франков, у которых не нашлось ни одного предводителя; латинский император Балдуин, потеряв надежду дать отпор, бросился с толпою беглецов на венецианскую галеру и убежал.
.
Гонцы привезли эту неожиданную весть Никейскому императору в Нимфею в Лидии, и 15 августа Михаил VIII без всякой пышности вступал через Золотые ворота в Константинополь. Впереди его несли образ Девы Марии «Путеводительницы»; он был торжественно коронован в Софийском соборе православным патриархом и с этих пор получил прозвище Нового Константина.
.
А Балдуин II, сопровождаемый патриархом Джустиниапом и другими беглецами, поехал прежде всего в Эвбею, потом посетил Афины, где его окружили прежние вассалы: эвбейскпе терциеры ла-Роши, венецианский байльи Негропонта Лорендо Тиеполо, жена герцога Наксосского, и многие другие знатные франки. Но император-изгнанник не мог теперь наделить их иными почестями, кроме посвящения в рыцари. Он был должен барону Каристоса Оттону де-Сикон 5 000 гипериеров, взамен которых оставил ему одну из многочленных рук Иоанна Крестителя, и явился во Францию как претендент на свое утраченное государство.
.
Но это нисколько не повредило латинской федерации в собственной Греции. Михаил VIII, воцарившись в Константинополе, только сменил там Франкскую династию на греческую, но он и не думал враждовать без нужды с водворившимися на полуострове латинскими феодалами. Он склонил на свою сторону даже папу. Когда в 1274 году на Лионском соборе он через своих послов заговорил о соединении церквей, Григорий X тем охотнее согласился ослабить опасное и для него самого могущество короля Карла Анжуйского, выступивши против планов последнего насчет Востока. Однако франкская Морея принесла присягу на верность не Михаилу VIII, а могущественному властителю Неаполя и Сицилии, «язык и происхождение которого были французские, и королевство которого было не далеко от этой страны».
.
С этих пор герцог афинский признавал себя его ленником, и западное влияние в полуостровной Греции стало еще сильнее.

Рис. 30. Храм Зевса Олимпийского.

ГЛАВА VIII
АФИНСКОЕ ГЕРЦОГСТВО ПРИ ФЛОРЕНТИЙСКОМ ПРОТЕКТОРАТЕ.
.
Смельчак, которому суждено было изгнать остатки каталонцев из страны, был не воин, а купец Нерио, унаследовавший удачу и значительную часть богатств своего приемного отца Никколо Аччьяоли. Хотя Нерио и был владетелем коринфской гавани, откуда он отправлял пиратов на добычу, у него самого не было военных судов. Его войска были тоже незначительны, они состояли главным образом из наемников, албапцев и турок. Он также искал руки юной Марии для своего родственника Пьетро Сарачено. Но ее гордая мать, отвергнув его предложение, как выскочки, обручила свою дочь с Стефаном Дукой, сербским князьком в Фессалии. Оскорбленный Нерио начал против нее войну, и гарнизон, потеряв надежду на лодкрепление из Испании, сдал ему замок Сетин (по современному — Акрополь) около 1387 года. Таком образом племянник Никколо Аччьяоли вошел победителем в афинскую крепость, и каталонскому господству настал конец.
.
Ни у одного летописца мы не находим никаких сведений, когда и как не стало каталонцев в Греции. Все эти Лориа, Новеллесы, Фустеры, Баллестеры до такой степени исчезли из Аттики, что самое тщательное исследование не может открыть здесь ни следа от их былого существования. Ни в Афинах, ни вообще в Греции каталонцы не оставили никаких памятников своего владычества, если мы не отнесем на их счет часть аттических руин.
.
С появлением Нерио власть флорентийского капитала заменила в Афинах рыцарство крестовых походов и военное государство испанских конквистадоров.
.
История Флорентийской республики представляет собою замечательный пример города, культурно-историческое значение которого на вечные времена запечатлелось на жизни человечества. Ни один город не дал такой массы ума, изящества и красоты, как Флоренция, и уже в конце XIV столетия она достигла видного положения. С большой дальновидностью она сумела сохранить свою независимость, несмотря на ожесточенные распри гвельфов и гибеллинов, дворянства и простонародья, и сумела спастись от тирании. Любовь к свободе, патриотизм и неустанная энергия во всех делах общественных и частных поставили этот город на первое место среди всех остальных городов-общин средней Италии. Искусное демократическое законодательство ослабило неравенство между сословиями и создало свободное государство, в котором каждый честный и энергичный гражданин мог добиться высших степеней почета.
.
Венеция, Генуя и Пиза, поглощенные колониальными делами в Греции, обращали в это время мало внимания на Италию. Папство было в изгнании в Авиньоне, и пульс национальной жизни Италии бился в эту эпоху по преимуществу во Флоренции. Здесь был первый центр современной европейской культуры. Главные ручьи начинающегося «классицизма» в виде апокрифической его литературы стекались в эту мастерскую гуманизма, в работе которой вскоре приняли участие и переселившиеся сюда греческие ученые и писатели.
.
Когда Нерио Аччьяоли сделался афинским господарем, Флоренция была уже залита светом раннего возрождения. Арнольфо, Джиотто, Андреа Пазано и Оркапья украсили этот город своими произведениями. Одного гения Данте было бы достаточно, чтобы обеспечить ей вечную славу. После Данте явился Петрарка, величайший лирик Италии с поразительным интересом ко всем областям знания. А Боккаччио, друг великого сенешаля Аччьяоли, в это время уже закончил свое блестящее поприще поэта и провозвестника античной науки. Он умер 21 декабря 1375 года, за десять лет до того, как Нерио стал властелином Афин. А после него Дино Компаньи и Виллани открыли длинную вереницу замечательных флорентийских историков.
.
Нерио Аччьаоли вызвал оживленные сношения итальянцев с Афинами, и они вступили в последнюю стадию своей самостоятельной жизни под властью франкских государей, которая может быть названа флорентийской эпохой, прочем флорентийцы стали в более близкое и более гуманные отношения к грекам, чем их предшественники.
.
Так легко доставшееся Нерио герцогство Афинское заключало в принадлежавших ему частях Мегару, Аттику и Беотию, но в эту последнюю страну уже проникли турки, которые, вероятно, в качестве временных союзников Нерио или его наемников, заняли Ливадию. А Силона и Бодоница остались вне власти Нерио так же, как и Арголида, припадлежавшая роду Энгиен. Таким образом лишь Аттика и Беотия испытали полный переворот в своих имущественных отношениях. Вместе с испанским владычеством пал здесь и феодализм. Прежние государи исчезли, их сменил богатый купец и добытые им земли были его частными владениями. Он мог раздавать их своим друзьям и сотрудникам, но баронами он их не делал.
.
Нерио не вмешивался в дела латинской церкви в Греции. Резиденцией католического архиепископа остался Партенон. Но, не обращая внимания на неудовольствие латинского духовенства и римской курии, он признал права и греческого митрополита Дорофея, посланного в Афины синодом из Фессалоник.
.
15 января 1387 года в Афинах Нерио дал одному лицу диплом на греческом языке, который судя по этому был здесь официально признан так же, как в Аргосе, в Навплии и на венецианском Корфу.
.
Императора византийского и всю национальную партию эллинов он привлек на свою сторону восстановлением православной церкви в Афинах, затем в 1388 году он выдал свою дочь Бартоломею, красивейшую девушку того времени (как ее назвал Халкокондилас), за греческого принца в Пелопоннесе Феодора Палеолога, которого император Иоанн V, его отец, назначил деспотом Мизитры. В приданое она принесла ему право на будущее владение Коринфом. Вторую свою дочь, Франческу, он выдал за Карло Тонко I, пфальцграфа кефалониского и закинфского и герцога левкадойского, одного из самых крупных владетелей западной Греции.
.
Покровительство Венеции сделало флорентийского авантюриста могущественным. Республика св. Марка внопь достигла полного господства в греческих морях, где плавало три тысячи венецианских кораблей. Без всякого затруднения приобрели венецианцы на Греческом полуострове гавани Аргос и Навплию, где род д'Энгиен угас вместе с Гвидо, оставившим наследницей единственную дочь Марию. Еще во время господства каталонцев в Афинах он предназначил ее в жены Хуано до Лориа, но политическое искусство Венеции воспрепятствовало этому браку и после смерти Гвидо устроило в 1377 году брак Марии с венецианским дворянином Пьетро Кориаро. Женщины всегда были причиной династических изменений во франкской Греции, и теперь одна из них принесла Венеции Аргос и Навплию.
.
Венецианцы заняли Навплию. но в Аргосе их предупредил деспот мизитрский Феодор. Подстрекаемый своим зятем Нерио, он напал врасплох на крепость. Трудность собрать достаточный флот и боязнь взволновать Грецию войной, которая могла бы принести пользу лишь туркам, побудили венецианскую сеньорию прибегнуть вместо оружия к средствам дипломатического искусства. И она вступила для этого в союз с наваррцами в Пелопоннесе.
.
По приглашению Сен-Суперана уладить споры об Аргосе на личном свидании в Пелопоннесе, Нерио, снабженный охранной грамотой, явился к своим коварным врагам. А они захватили его и препроводили: в замок Листрену.
.
Чтобы добиться освобождения, он обещал отдать венецианцам в качестве заложницы самую любимую свою дочь Франческу, которая будет содержаться в Негропонте до тех пор, пока Аргос будет окончательно сдан республике. А державшие его к плену наваррцы с своей стороны потребовали еще от него значительного выкупа. Для этой цели Нерио конфисковал почти все церковные сокровищницы своей страны и обобрал даже Партенон, сняв серебряные щиты с его портала. Когда крепость Магара была сдана венецианцам, он получил свободу и в конце того же года возвратился в Коринф.
.
Освободившись из плена, Нерио стал с дипломатическим искусством справляться со своими затруднительными обстоятельствами. Чтобы расстроить расчеты наваррцев, он предложил союз графу савойскому.
.
А между тем султан Баязет, жестоко теснивший после покорения Сербии некоторое время императора Мануила, заключил с ним мир, и в конце 1392 года отправил своего пашу Эвренос-бека с войском на Фессалию. Нерио, тщетно призывавший на помощь венецианцев, спасся тем, что тотчас же признал себя вассалом и данником султана. С этого момента участь Афин была лишь вопросом времени.
.
Нерио обвинил греческого архиепископа Димитрия в том, что он из национальной ненависти в латинянам призвал турок и таким образом отплатил изменой за благодеяния, оказанные православной церкви новым властелином Афин. Митрополит бежал в Константинополь, где стал под защиту синода. Но Нерио потребовал от византийского патриарха низложения изменника. Синод оправдал Димитрия в возведенных на него обвинениях, но назначил вместо него афинским митрополитом Макария.
.
Турецкая опасность заставила Нерио серьезно уладить свои недоразумения с Венецианской республикой. Он заставил Феодора сдать Аргос венецианцам, а сам получил от них обратно Мегару. Он умер в сентябре 1394 года, поставив всю страну под защиту Венецианской республики.
.
Дочь знаменитого греческого нотариуса Димитрия, Мария Ренди, была его возлюбленной, и из того, что в своем завещании он приказывает, чтобы женщина эта была отныне свободна и сохранила свое имущество, видно, что франкское право ее отца не распространялось на нее. Нерио имел от нее незаконного сына Антонио, которому завещал замок Ливадию и управление Фивами. Старшую свою дочь, жену деспота Феодора, он считал достаточно обеспеченной и потому оставил ей только долговое обязательство в 9 700 дукатов, Франческу же, жену Карло Токко. назначил своей универсальной наследницей. Она должна была получить Мегару и Базилику, также как и другие принадлежащие ему земли, поскольку они не были уже завещаны другим.
.
Нерио оставил легаты и другим родственникам, назначал большие суммы на благотворительные цели я возвратил капитулам конфискованные у них церкви. С особенным благочестием он отнесся к Партенону (храму Санта-Мариа в Афинах), где он хотел быть похороненным. Он оставил этой церкви капитал на содержание двадцати священнослужителей, которым вменялось в обязанность служить мессы за упокой его души. Свою богатую конюшню он также завещал Партенону. Все сосуды и драгоценности, взятые им в нужде, на выкуп себя от наваррцев, должны быть возвращены церкви, ее входные двери заново высеребрены, содержание и ремонт ее отнесены на средства города. Даже в самый город завещал Нерио в собственность Партепону,1 и все права, дарованные этому храму, поставил под защиту Венецианской республики.
.
Отсюда и возникла легенда, что Афинская Дева (Афина Партенос) была в классические времена госпожой Афин.
.
1 Вот собственный текст этого места завещания:  item lassamo all ecclesia di S. Maria di Athene la citta di Athene con tutte le sue pertinentie e ration.
В качестве церковного имущества, город сделался духовной баронией Партенона, какою уже был в это время Патрас, метрополия Ахайи. Он становился к причту Партенона приблизительно в такие же отношения, как Рим к собору апостола Петра в к папе, но это продолжалось недолго.
.
Все восточные эллины в это время уже признавали Баязета своим владыкой. Ничто не делалось без его согласия, всякий владетель, начиная с самого византийского императора, был его вассалом, покупал его милость данью и, думая о самосохранении и усилении, обращался к османам. Греческие государи толпились при его дворе в Адрианополе, под его знаменами служили даже сыновья императора. Страшный легион янычар образовался из христианских детей, оторванных от родного дома и воспитаиных в исламитстве.
.
Православный митрополит Макарий, взбешенный переходом Афин к латинской церкви, завел тайные переговоры с турками, и через несколько месяцев после смерти Нерио паша Тимуфташ вторгся в Аттику и без сопротивления занял нижнюю часть Афин. Только в Акрополе, усиленном во время господства испанцев новыми укреплениями, держался храбрый наместник Маттео-де-Монтона, один из душеприказчиков Нерио.
.
Теснимый турками, он посылал гонцов в Негропонт, предлагая тамошнему венецианскому байльи Андреа Бембо освободить город и завладеть им в пользу республики на условиях, обеспечивающих афииянам их права и вольности. Бембо послал с Евбеи отряд, заставивший турок отступить из Афин и Аттики. Тогда Монтона сдал венецианцам Акрополь, и в конце 1394 года львиное знамя св. Марка впервые взвилось на зубцах воображаемой крепости Кекропса.
.
18 марта 1395 года сенат Венеции постановил вступить во владение городом. В своем акте он заявлял, что не приличествует республике отказываться от Афин, обо иначе они попадут в руки турок, чем обречены будут на гибель соседние владения, которые дороги Венеции как зеница ока. Республика вступает во владение городом, признавая и утверждая все права, вольности, привилегии и исконные обычаи, соблюдение которых уже клятвенно обещано негропонтским байльи в договоре с Маттео де-Монтона. В постановлении совета была и прямая ссылка на завещание Нерио, в силу которого республика должна была взять на себя верховное господство над Афинами. Но пожалование всего города Партенону было обойдено молчанием. Так как охрана Афин требовала больших издержек, то было даже постановлено временно сократить число его каноников до восьми.
.
Герцогство Афинское могло теперь считаться несуществующим; Коринф, который был связан с ним лишь чрез личность Нерио, принадлежал Феодору, деспоту Мизитры; Мегара — графу Токко, Беотия — Антонио Аччьяоли; а другие области, бывшие некогда провинциями или барониями герцога Афинского, к этому времени были оторваны от Афин потоком турецкого нашествия. .Лишь Аттика и Арголида были под властью Венеции.

Рис. 33. Художественные золотые и серебряные вещицы герцогинь и принцесс рыцарской Греции XIII века, относимые ортодоксальными классиками к доисторической древности: 1 и 2—цепочки; 3—женский пояс; 4—браслет; 5—серьга (по Гиро. Частная и общественная жизнь греков).
ГЛАВА IX
ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ «ПЕРСОВ-ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ» В ПОЛУОСТРОВНОЙ ГРЕЦИИ.
.
В 1393 году Баязет, «царь персов» (как тогдашние греки называла своих азиатских завоевателей, которых мы зовем теперь турками), взял Виддин, Никополь и Силистрию, сверг последнего болгарского короля Сисмана и присоединил его землю к своей монархии. Затем он овладел городами у Черного моря и македонским побережьем и, осадив Константинополь, отрезал его от внешнего мира. Среди греческих государей, его данников, собравшихся при его дворе в Сересе, был также деспот Феодор, брат Мануила. Но Баязету надоела их бессильные козни, и он решил окончательно покорить эллинские провинции. Войска его, отправленные через Отрис, взяли Лариссу, Фарсал и Цейтун, спустились в долину Сперхия, заняли Неопатрию, некогда соединенную с герцогством Афинским, и вторглись в Фокиду и Локриду чрез Фермопилы.
.
Владетельницей Салоны была еще Елена Кантакузен, вдова последнего Фадрике, но там своевольничал ее возлюбленный священник. Часть греков была в союзе с турками; архиепископ Фокидский Серафим изменил родной стране и предал ее султану. Едва показались турки, Елена открыла им ворота города. Баязет содержал ее с тех пор в почетном плену, а дочь ее Мария была взята в его гарем. Так окончился род графа Салонского. Город и вся Фокида стали турецкими.
.
Осадив лично Константинополь, султан Баязет отправил своего полководца Якуба и Эвренос-бека с пятидесятитысячным войском в Пелопоннес. В первый раз османские войска проникли в Грецию через перешеек. Аргос сдался 3 июпя 1397 года. Город был разграблен и население отдано в рабство. Лишь в Навплийской крепости Паламеде удалось удержаться венецианцам.
.
Франкская Морея принадлежала в это время наваррскому викарию Суперану. Князем ахайскпм признал его в 1396 году король Владислав посредством такого же диплома, каким он возвел ранее Нерио Аччьяоли в звание герцога афинского. Суперан спасся от приступа, сделавшись данником султана.
.
Спарте также удалось избегнуть угрожавшей ей участи. Деспот Феодор удержался здесь и в других крепостях, так как турки были недостаточно сильны, чтобы покорить Лаконию.
.
А венецианцы продолжали при посредстве своих подест и капитанов привить Афинами, в которых все еще оставались приверженцы дома Аччьяоли. Последний представитель этого дома Антонио в 1402 году внезапно овладел этим городом при их помощи и осадил его замок Сетин, который мы теперь называем Акрополем. Когда последняя лошадь и последняя травка в крепости были съедены, венецианский гарнизон его сдался.
.
Покорение Афин было облегчено сыну Нерио гигантской катастрофой, временно ниспровергшей могущество турок и державшей все западные государства в лихорадочном возбуждении. Страшный вождь этого урагана был Тимур. Пройдя победоносно через Сирию в Армению и Малую Азию, он натолкнулся здесь на государство султанов, единственную азиатскую державу, способную преградить ему путь.
.
Борьба двух могущественнейших владык этого времени за обладание передней Азией и, быть может, за всемирное господство была решена в кровавом битве при Ангоре 20 июля 1402 года. Превосходно вооруженное и дисциплинированное войско Баязета было уничтожено массой монгольских орд, сам гордый султан был пленником приведен в палатку Тимура. Константинополь и греческие государства были точно чудом избавлены от немедленной гибели. Тимур взял Бруссу; он сделал своим: вассалом императора небольшого, но цветущего Трапезунда и разрушил Смирну; во у преддверия Геллеспонта он остановился, так как, кроме 22 трапензундских кораблей, у него не было флота, который мог бы переправить его полчища в Европу. Разрушив государство османов в Малой Азии и восстановив, в качестве своих вассалов, покоренных еще Мурадом, сельджукских князей в их владениях Ментеше, Кермане, Айдине и Карамане, он в 1403 году покинул переднюю Азию и возвратился в Самарканд.
.
Весть об этих чрезвычайных событиях дошла до императора Мануила, когда он был при дворе Карла VI в Париже, куда прибыли послы, призывая его в Константинополь и давая ему даже надежду на союз с Тимуром. Но прежде чем он успел добыть на Западе средства и войско для возвращения на родину, Сулейман, старший сын Баязета, был провозглашен в Адрианополе преемником своего отца.
.
Тяжелое положение в Европе и Малой Азии, где сельджукский владетель Карамана и другие государи относились к нему враждебно, заставило султана прежде всего уладить все недоразумения с восточными государствами. Греческому императору он возвратил Фессалоники с македонскими провинциями, остров Скопелос, Скиатос, Скирос, всю Фессалию, части Пелопоннеса и даже крепости на черноморском побережьи. Родосцам он уступил Салону; Венецианской республике он обещал возвратить Афины и дать участок в пять миль длиною на греческом полуострове у Эврипа против Негропонта.
.
Но выдачи Афин, постановленной в мирном договоре, венецианская синьория так и не добилась от ее неожиданного владельца Антонио. Республика пришла к заключению, что лучше отказаться от фактического владения Афинами, сделав сына Нерио лишь своим вассалом. Такой договор и был заключен 31 марта 1405 года в Венеции. Республика разрешила ему владеть страною, крепостью и городом, со всеми принадлежностями, правами и преимуществами, а он и его наследники должны были ежегодно в день Рождества жертвовать церкви Св. Марка в Венеции шелковую плащаницу ценою в 1 000 дукатов. Кроме того, он обязал быть другом друзей и врагом врагов Венеции.
.
Обеспечив себе мир с султаном, греческий император около 1415 года начал с чрезвычайным усердием строить «Гексамилион", т. е. заградительную стену через Истм, при помощи венецианцев. Греки воображали, что такая преграда сделает Пелопоннес недоступным для неприятеля. Тысячи рабочих были собраны для этого гигантского сооружения. 13 марта 1415 года Константинопольский император сам прибыл в Кенхрею, где его приветствовали представители венецианских правителей Модона и Корона: 8 апреля приступили в работам, и в 26 дней между двумя морями выросла громадная стена со рвами, двумя крепостями и 153 укрепленными башнями. 26 июня император написал из Гексамилиона письмо дожу Томазо Мочениго, где сообщал ему об окончании работ, и венецианцы поздравили его. Современники были поражены этим сооружением, но им вскоре предстояло убедиться, что для янычар оно было легко доступно.
.
В то самое время, как северная Эллада уже попала в руки турок и облако гибели носилось над всей Византией, последние проблески национального сознания греков сохранились в Пелопоннесе. Мапуил II мог считаться верховным властелином и во франкской Морсе, где Чентурионе принес ему присягу. Таким образом центр тяжести греческой монархии, потерявшей почти все свои составные части, был перенесен в Пелопоннес, пока еще сравнительно безопасный от натиска турок. Мизитра (или Спарта) является в эту эпоху политическим и духовным средоточием эллинизма.

«Подобно Риму и почти каждому другому городу античного происхождения (т. е. античной репутации), Афины считались усеянными бесчисленным множеством остатков древних сооружений, которые употреблялось самым неподходящим образом. Великолепные вазы и саркофаги служили корытами для водопоя (и не разбились ни разу в продолжении такого тысячелетнего употребления!), мраморные плиты из театров и портиков лежали у порогов или служила столами в мастерских; понимающие искусство священники и граждане примуровывали к стенам церквей и домов всякие скульптурные произведения».5 Когда французский путешественник Спон посетил в 1675 году Афины, он видел здесь много домов, над дверями которых вделаны была статуэтки или обломки барельефов, и он заметил, что во многих церквах и в частных жилищах имеются античные надписи. Иезуит Бабин, видевший Афины одновременно со Споном, изображает их городом с узкими улицами без мостовых, с жалкими домишками, но не из дерева, как в Константинополе, а из камня, взятого (будто бы) из старинных развалин.
.
5 Грегоровиус, гл. XXVI.
Так говорили заезжие с Запада путешественники, поднимая все выше и выше репутацию Афин как аттической диковинки, а на месте было совсем другое.
Ни один афинский антикварий, ни один из здешних герцогов, не смотря на все поиски и восторги приезжавших к ним западных гостей не только не подарил им ничего из этих валявшихся сокровищ, но «не напал на мысль произвести здесь хоть какие-нибудь топографические исследования или раскопки, потому что и единственное указание, будто Антонио Аччьяоли делал что-то подобное, покоится на одном предположении, которое ничем не подтверждено. Точно также ни один западный путешественник до Кириака не производил в Афинах археологических исследований. Крнстофоро Буоидельмонто, объездивший в 1413 году берега и острова Греции и составивший в 1417—1421 гг. свой Isolarium, не счел нужным, хотя и сам был флорентиец, посвятить некоторое внимание Афинам».
Лишь Кириак принес сюда дух Возрождения, хотя он, несмотря на свое знакомство с греческим языком, не мог похвалиться достаточной ученостью.
.
«8 апреля прибыл я в Афины, — пишет он.6 — Здесь прежде всего мне бросались в глаза гигантские развалины стен, а в самом городе повсюду, точно на полях, замечательные мраморные строения, дома, святые храмы, скульптурные изображения разнообразных предметов, сделанные с удивительным искусством — все в виде громадных развалин и обломков. Но самое поразительное сооружение — это великолепный, чудный храм богини Паллады над городской крепостью, божественное создание Фидия с 58 прелестными колоннами в 7 пальм в поперечнике. Оба его фронтона, стены, карнизы и эпистили украшены лучшими изваяниями, какие когда-либо выходили из рук художника».
А где же теперь все это?
.
Казалось бы, что ни одно место в Афинах не могло дать ему более богатых материалов, чем Акрополь, а между тем он приводит лишь одну надпись на его воротах и другую в первом дворике. Он нашел только две надписи на Партеноне в вблизи дворца.
.
А новейшие исследователи нашли и тут, и там, такие надписи, которых, казалось бы, не мог не заметить Кириак... Как это объяснить? Апокрифами? — Нет! — говорят нам. — Очевидно «Театр Дионисия» и святилища Асклепия тогда были почти все под землей, иначе Кириак списал бы и здесь несколько надписей, особенно с мраморных скамей. По той же причине ему осталась неизвестное в большая надпись на подножии статуи Адриана, которую воздвигли в театре афинские филы этому «благодетелю города». 7
.
6 Epigr. чер. 37.
7 Грегоровиус, гл. XXVI.
Другие надписи в честь Адриана, собранные Кириаком, составляют настолько несоразмерно большую часть его афинской коллекции, что даже одного этого собрания было бы достаточно, чтобы видеть, как велика была его популярность. Но точно ли этот Адриан был император, а не папа Адриан? или, может быть, это было просто местное прозвище основателя греческой рыцарской империи, так как это слово просто значит: Адриатический, а рыцари явились сюда по Адриатическому морю? Кириак говорит, что в развалинах Олимпия, от которого до его времени сохранилась еще 21 колонна с поперечными балками, он нашел ряд пьедесталов, на которых некогда стояли статуи, воздвигнутые греческими городами «олимпийцу Адриану» по случаю освящения этого храма. Кириак даже списал некоторые надписи с этих пьедесталов, а теперь от них нет и следа, как и от других его подписей.
.
Из всего, что он видел сохранились до сих пор: Ареопаг со своими 30 колоннами, храм Тезея (по Кириаку — Марса), агора (форум), солнечные часы «Андроника Кирреста», принятые Кириаком за храм Эола, памятник Филопаппа и гимназия без названия. Таков его инвентарь афинских памятников, который, правда, короче современного, но все же заключает самые главные из нынешних античных развалин города Афин.
.
А в сущности Кириак обратил внимание лишь на два античных сооружения: на Пропилеи и на Партенон. Он еще не знает классического имени «Пропилеи», и еще нет в его заметках имен Эрехтеиона и храма Нике. Он назвал Пропилеи восточным словом «аýл», и описал этот аýл в виде великолепного зала, из которого выступает наружу четырехколонный портик, а внутри на двенадцати колоннах в два ряда покоится блестящий штучный мраморный потолок.
.
Но как же, спросите вы, Кириак в XV? веке узнал имена и назначение нескольких афинских классических сооружений, забытых всеми более полутора тысяч лет? Оказывается, что очень просто:
.
«Свои афинские исследования Кириак делал, — говорит Грегороваус,8— несомненно при содействии местных знатоков древностей, без помощи которых он не сумел бы ориентироваться в развалинах города. В XV веке здесь должны были возродиться археологи, быть может, даже проводники, чичероне, так как к этому времени сношения запада с Афинами стали оживленнее, чем во времена каталонцев. Многие образованные итальянцы, посещавшие двор Аччьяоли несомненно, должны были нуждаться в проводниках. Поэтому-то здесь мог воскреснуть (очевидно, из мертвых, и притом через тысячу лет после смерти и полного забвения всеми, по его же словам), хотя бы в очень скромной форме, старинный институт афинских проводников, процветавший еще во времена Павзания (которого он считает автором второго века). Остатки классической древности были единственной гордостью афинян, вечно призывавшими их к борьбе с варварством, наложившим руку на создания их предков. В школах, которые, конечно, существовали, хотя и в жалком виде, грамматик бросал еще слабый свет на афинские развалины. Ни имена старых богинь, ни мифологические сказания не были, конечно, истреблены церковью в сознании народа; они жили в христианской форме в виде преданий и даже в народных обычаях. А память о великих мужах древности, хоть и затуманенная веками варварства, жила в народной памяти неистребимым сокровищем».
8 Грегоровиус, стр. 340,
И вот, читатель, неясное стало вдруг ясно, после вставления в собственное рассуждение нескольких «конечно», и «несомненно»! Прекрасный способ доказательства!
.
Но далее, тот же автор становится благоразумнее.
.
«Так как с течением времени, — говорит он, — первоначальное назначение большинства античных афинских памятников. от которых во многих случаях оставались одни развалины, было забыто, то фантазия любителей древности и народа постаралась связать их с именами выдающихся мужей прошедшего. Большие массы развалин носили в Афинах обыкновенно только название царского дворца (βασιλικά), или палациона. Если первое, будучи греческим словом, напоминает о римской и византийской монархии, то второе, очевидно, принесено латинянами (итальянское palazzo — дворец). Пропилеи назывались в Афинах — Большое Палаццо (Palation Megiston по-гречески), остатки Олимпиона назывались — царский дворец (Βασιλει̃α), так как никто не знал, что это — развалины некогда всемирно известного храма Зевса Олимпийского. Михаил Акоминат даже и не упоминает о нем, а Кириак называет эти громадные развалины с гигантскими колоннами вместо классического храма Зевса дворцом Адриана, как называли его ему и сами афиняне.9 Название это — говорят нам — было вызвано надписями от имени этого императора. Еще в 1672 году Бабин не знал, где находится в Афинах храм Зевса. Да и чрез несколько лет после него ученый путешественник Спон был в таком же недоумении.
.
«Предания, — говорит далее Грегоровйус,10— хранившиеся не столько в народе, сколько среди местных любителей древности (которых по словам того же самого автора не было в Греции во все средние века!), связывали со многими развалинами имена великих афинян: так, например, в Пилэ Агоры и в Стое Адриана усматривали дворцы Фемистокла и Перикла; в стенах Одеона — дворец Мильтиада, а в других развалинах никому неизвестных строений — дома Солона, Фукидида в Алкмеона.
.
9 Ad domos Hadriani Principis, marmoreis et imanibus columnis, sed magna ex parte collapsis. В отделах № 79 и 81 он называет это здание просто палатой (palatia), а в № 87 дает ему имя Hadriani aedes. Точно также и Венский Аноним называет Олимпий — Царским домом, да и Кабазилас тоже (Грегоровиус, гл. XXVI). Никто не называет его храмом Зевса!
10 Гл. XXVI.
Еще в 1674 году французскому маркизу Ноэнталю показывали древние развалины дворца Перикла, а Башню Ветров называли гробницей Сократа. Воспоминание о Демосфене было связано с сохранившимся до наших дней прекрасным круглым портиком с шестью коринфскими колоннами, на которых некогда стоял треножник. Этот памятник, украшающий вместе с другими такими же улицу Треножников, назывался в середине средних веков, по свидетельству Михаила Акомината, фонарем Демосфена (а теперь его переименовали в памятник Лизикрата). Рассказывали, что Демосфен удалялся сюда для занятий, причем зажигал в честь своих богов светильники, от дыма которых почернел мрамор. Другие памятники этого типа по той же улице считались по преданию (т. е. по игре воображения) также жилищами того или иного знаменитого афинянина.
.
Во времена Кириака называли Академией какую-то группу базилик или больших развалин, место которых теперь определить невозможно. Показывали также «училище» Платона «в саду». Кажется, это была одна из башен в садах Ампелокипи, классическом Алопеке. Другие, впрочем, помещали здесь школу элеатов. Ходили россказни о школах некоего Полидзела и Диодора на Гиметте. Возможно, что при этом имели в виду и монастерион Кайсариани на горе. Греческие монастерионцы вообще ставили очень высоко звание «философа».
.
Лицей или Дидаскалион Аристотеля помещали в развалинах театра Дионисия, под двумя колоннами хорасического памятника Тразилла. Кириак даже заметил, что остатки водопровода Адриана носят в афинском народе название «Studia Aristotelis». Школу Эпикура переносили даже в Акрополь, а храм Нике принимали за музыкальную школу Пифагора. На запад от Акрополя показывали школу циников, подле которой непонятным образом очутилась также школа трагиков. Развалины у Каллироэ оказывались остатками сцены Аристофана.
.
«Неустанное рвение, — говорит Григоровиус,11— с которым Кириак измерял и срисовывал памятники и списывал с них надписи, должно было произвести на афинян значительное впечатление. Сомнительно, чтобы до Кириака какой-либо грек вздумал заниматься составлением коллекций афинских надписей. А Кириак действовал уже, подражая собирателям римских надписей. В Риме ранее середины XIV века создалась коллекция трибуна Кола ди-Риенцо, а еще ранее было составлено распространенное описание города Рима — «Mirabilia Romae» — и все они составлены также легкомысленно, как и фантастично. Но мы тут видим, что и в Риме археология началась поздно.
.
11 Стр. 342.
Хотя пребывание Кирааяа в Афинах было непродолжительно, но оно успело оставить здесь некоторый духовный след. Быть может, его влиянию обязаны мы двум греческим фрагментам, которые можно назвать «Афинскими Мирабилиями». Они сходны по характеру с «Mirabilia Romae» XII века, которые во времена Кириака были единственным археологическим путеводителем по Вечному Городу и оставались в этой роли даже и после того, как Флавио Биондо сделал первые попытки научного описания Рима. Сходство этих археологических обозрений Афин и Рима обусловлено совершенно одинаковыми мифологическими воззреннями на древность и ее памятники в то темное время. «Если эти описания, — говорит автор, — и не имеют почти никакой научной ценности (будто бы?!), то мы в них все-таки имеем единственные греческие произведения характера «со времен Павзания» (который, как мы видели в третьей книге «Христа», сам являемся поздним апокрифом Эпохи Возрождения). На христианские древности города составитель не обратил никакого внимания.
.
Упрекать греков и любителей классической древности этого времени в том, что они не оставили потомству ни топографической карты Аттики, ни плана города Афин, значило бы требовать от них невозможного. У нас пет ни планов, ни панорам даже громадного средневекового Константинополя и потому, понятно, их не могли оставить маленькие Афины. Очень мало планов и рисунков даже такого города, как Рим. Кроме известного плана Рима эпохи Иннокентия III и символического изображения его на Золотой булле императора Людвига Баварского, все они относится уже к эпохе Раннего Возрождения.
.
Только в XVI столетии начали на западе заниматься изображениями Афин, хотя и в никуда негодной и явно фантастической форме, для украшения рисунками книг, где говорилось что-нибудь о Греции. В рукописях Космографии Птолемея и в «Isolarium» Бондельмонте Афины изображены в виде замка с зубчатыми стенами и башнями и с   надписыо: Афины теперь Сетины (Athene nunc Setines). В хронике Жана де-Курси они изображены и виде фландрского города. В известной Нюрнбергской хронике Гатмана Шеделя они же имеют внешность немецкого города, с надписью «Athene vel Minerva», где стоит и церковь с готическим фронтоном у моря, а замок со сводами на возвышенности, с круглой башней и стенами должен напоминать Акрополь. Но это просто шаблон, которые повторяется в той же хронике и для изображения Александрии, подобно тому как человеческий облик выгравированный на дереве, с надписью Софокл, служит так же для изображения и Ксенократа и даже римского историка Платины. Ничто не показывает разницы времени и апперцепций более разительно, чем сравнение этого смехотворного нюрнбергского портрета Софокла с его статуей в Латеранском музее. Во всемирной хронике, состоящей из прекрасных миниатюр без текста, исполненных Беноццо ди Лезе (Gozzoli), учеником Джовани да Фиезола, в XV веке, Афин нет совсем, хотя в этом замечательном альбоме изображены не только Тезей и Кодр и знаменитые афинские философы и поэты, но и несколько древних городов, как, например, Троя, Карфаген и Рим.
.
Такова история открытия и определения древних классических руин в Афинах и вообще в Греции накануне покорения ее турками.
.
Константинополь был взят 29 мая 1453 года Магометом II, и последний его царь Константин нашел смерть на развалинах Византии.

Рис. 37. Какою представляется домашняя жизнь привилегированных классов во франко-рыцарской Греции XIII века, если мы отнесем к ней классические описания (с картины Семирадского: Светящийся червячок).

Рис. 38. Какими представляются девушки франко-рыцарской Греции, если мы отнесем к ним классические описания (с картины Лосева: Ответ милому).
.
Громадный опыт, великая попытка соединить греческий Восток с Западом, начатый Европой еще в эпоху крестовых исходов, не удался. Взятие Магометом II Константинополя 29 мая 1452 года вызвало лишь пустые ламентации западных гуманистов, да безответные призывы папы начать новый крестовый поход. Всякое большое злоключение заставляет потерпевших от него взваливать вину со своих на чужие плечи. Так и греки смотрели на падение своей столицы, как на кару, ниспосланную богом на Палеологов за унию с римской церковью. А папа, и имеете с ним весь Запад, утверждали, наоборот, что эта страшная катастрофа — заслуженное наказание грекам за их схизму.
.
Страшный голод свирепствовал в это время в Элладе, и умы суеверных народов были поражены появлением кометы. (Комета 1457 года в Персее). Омер-паша вторгся в Аттику, опустошая страну и угоняя в рабство жителей. Но была и среди афинян партия, которая из ненависти к франкам радовалась вторжению османов, называя их своими освободителями и питая тайную надежду, что турецкое владычество обеспечит им не только полную сохранность, но и восстановление всех владений греческой церкви.
.
Последний афинский герцог Франко, запершись в Акрополе, мужественно отражал приступы Омара. Крепость была снабжена новыми укреплениями, которые могли устоять даже против турецкой артиллерии. В продолжение двух лет держались рыцари в Акрополе, пе уступая «персам». Но, наконец, в они принуждены были сдаться. Занявши в 1458 году Акрополь, турки тотчас же воспретили вход в него и грекам, и латинянам. Латинские храмы в Акрополе были заперты и прекратили свое существование, и мы теперь находим их руины, фантастически относимые к давним-давним векам.
.
Партенон был в 1458 году сделан главной мечетью турецких Афин: алтарь и иконостас исчезли, христианская живопись замазана известью. В глубине храма поставлен магометанский налой, и устроена обращенная к священной Мекке ниша. Над юго-западным углом храма вырос стройный минарет, по ступенькам которого стал каждый день подниматься на вершину муэдзин, чтобы взывать над погруженным в утреннее безмолвие городом, что «нет бога кроме бога, а Магомет—его пророк».
.
Невежественное православное духовенство ликовало, а образованные греки, забыв свою вражду к латинам, стали массами выселяться в чужие страны. Запад принимал их гостеприимно. «Их военные, — говорит Грегоровиус, — служили в европейских войсках в качестве стратегов. Их аристократия находила убежище в учебных заведениях Италии, перенося сюда греческую литературу. Они положили в образованном обществе Запада начало эпохе филэллинизма, который впоследствии был одним из важнейших нравственных факторов эпохи гуманизма. Трудами Виссариона, Халкокондиласа, Ласкариса, Аргиропуло, Газы и других созданы были в Италии великие рассадники новейшей образованности Европы, а в нивелированной Греции, вместо с исчезновением высших классов и с выселением за границу всего сильного и интеллигентного, осталась лишь однообразная масса рабов, и изучение ее перенеслось на далекий Запад».
.
Так на развалинах храмов, театров и дворцов средневековой рыцарской Греции и возникла волшебная сказка о «древней классической Элладе».

Рис. 39. Головки герцогинь и принцесс франко-рыцарской Греции XIII века, считающиеся ортодоксальными классиками за изображения первобытных гречанок
(по Гиро: Частная и общественная жизнь греков).

ГЛАВА II
АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ЗАЦЕПКИ В КНИГАХ «ПОЧТЕННОГО ЛИВИЙЦА».
.
В первой декаде я не нашел никаких астрономических указаний, и потому пока оставляю ее в стороне.
.
В третьей декаде (кн. 21—30) представлено описание «Пунических войн», т. е. борьбы римлян с пунами, как называли будто бы жителей Туниса и Алжира. Там до начала нашей эры предполагается мифическое государство с Ганнибалом во главе, а в 439 году нишей эры было расширено туда Гензерихом вандальское (вапдейское) государство, сделавшее своей столицей Картаген, присоединившее Балеарские острова, Корсику, Сардинию и часть Сицилии, и делавшее набеги на Италию. Только в 533 г., через 94 года существования Картагена, римляне с ним справились окончательно и присоединили к себе под именем провинции Юстинианы.
.
Здесь мы имеем воспоминание о двух солнечных затмениях. Одно в 22-й книге (§ 1) и другое в 30-й книге (§ 388), через 14 лет после первого по традиционному счету и, кроме того, еще комету, «хвост которой протянулся через все небо».
.
В четвертой декаде (кн. 31—40) излагается «Македонская война», и война с Антиохом Великим, «сыном божиим» (так как отец его Аптпох II был прозван Богом (Θεος), а дед спасителем (Σωτηρ) с указанием на очень точно описанное солнечное затмение, за пять дней до квинтильских ид (т. е. 10 июля).
.
А в прибавочных Гессенских книгах (именно в 44-й) дается очень подробное описание лунного затмения накануне сентябрьских нон (т. е. ночь с 4 на 5 сенября).
.
Итого: целых пять затмений и одна комета.
.
Но здесь мы сейчас же натыкаемся на недоумение, ясное только для астронома. Если считать прибавочные книги пятой декады, найденные в гессенском Бенедиктинском монастыре, прямым продолжением предшествовавших, то сентябрьское лунное затмение по прямому подсчету историков было через 22 года после солнечного июльского. А астрономически это невозможно.
.
Если принять во внимание движение узлов лунной орбиты (близ которых только и могут быть затмения), то выйдет, что через 32 года после солнечного затмения в июле (в созвездии Рака) не может быть лунного затмения в сентябре (в созвездии Рыб), а только в ноябре или декабре (в Раке или Близнецах), и это все равно по какому бы стилю мы ни считали месяцы, даже и в том случае, если будем искать тогдашний июль в нашем январе или как вам угодно иначе.
.
Даже и укорачивание года вместо 3651/4 дней до 360 и до 355 тут не помогает. Если солнечное затмение было за пять дней до квинтильсках ид (т. е. около 10 июля), то следующее за ним лунное за день до сентябрьских нон (праздновавшихся 5 сентября) будет лишь или через 7 лет или через 34, редко 26. А 22 года теоретически невозможны, даже и в том случае, если вместо 10 июля возьмем 11 или 9, а вместо 4 сентября возьмем 3 или 5 (т. е. сами ноны).
.
Отсюда ясно, что между четвертой декадой и первыми книгами пятой есть перерыв или сдвиг хронологии, и делу не помогает даже и допущение ошибки в названии данного месяца квинтилпя, вместо секстилия или квадрилия.
.
Я пробовал допускать по очереди, что это май, июнь и август и все-таки ничего не получил.
.
Значит никакой ошибки в названии месяцев у автора нет, а последние шесть книг присоединены искусственно к остальным уже после появления первых в свет.
.
Разберем же каждую из полученных нами серий отдельно.
.
I. Псевдо-пятая декада.
.
Начнем с последней псевдо-пятой декады. Там в 44 главе есть изумительное по точности описание лунного затмения. О нем я говорил уже в третьей книге «Христа» и здесь в прологе, но для связности изложения повторяю и еще.
.
«Прошло время и летнего солнцестояния» (XI,IV,36,I) ..... Когда укрепление лагеря было окончено (против царя Персея 1 в Македонии), консул Сюльпис Француз, военный судья 2-го легиона ... объявил, что «в следующую ночь — пусть никто не считает этого за чудо! — от 2-го до 4-го часа ночи будет лунное затмение. Так как это явление происходит естественным порядком, и в определенное время, то о нем можно знать наперед и предсказывать его. А потому, как не удивляются тому, что Луна то является в виде полного круга, то, во время ущерба, имеет форму небольшого рога, потому что Солнце и Луна соответственно восходят в определенное время так не должно считать знамением и того обстоятельства, что свет Луны затмевается, когда ее покроет тень Земли». В ночь накануне сентябрьских нон (т. е, с 4 на 5 сентября), когда в указанный час произошло лунное затмение, мудрость француза показалась римский воинам почти божественною.2 На македонян же это подействовало как печальное знамение, предвещающее падение их царства и гибель народа. Так объяснил им это явление и прорицатель. Крики и вопли раздавались в лагере македонян, пока Луна не заблистала снова своим светом (XLIV, 37)».
1 Славянское имя Борис легко могло перейти в Греции в созвучное ему Парис, так как греки не умели произносить взрывного б, а вместе с тем и в Персей. Я делаю это предположение, потому что дело идет о Македонии, на месте нынешней Болгарии.
2 «C. Sulpicius gallus.... pronunciavit: nocte proxima, ne quid it pro portento accipiret, ab hora secunda usque ad quartam, lunam defecturam esse, id quia naturali ordine statio temporibus fiat et sciri ante et praedici posse... Nocte, quam pridie Nonas semptembres insecuta est dies, edita hora cum luna defecisset, romanis militibus galli sapientia prope divina videri (XLIV, 36).
И вот, нам говорят, что эту речь произнес римский военный судья за 2000(!) лет до наших дней — и притом, по Петавиусу, даже не 4 сентября, а «20 июня минус 167 года, и в век, когда еще не было известно никаких «июней» и «июлей».
.
Я прямо говорю, что нельзя этому и на одну секунду поверить. Ведь даже простые новолуния научались предсказывать лишь в IV веке нашей эры при Гилеле II, который, говорят нам, первый опубликовал (как раз около времени Василия Великого) в 370 году 19-летний цикл, легший в основу лунного еврейского календаря. А здесь уже предполагается известной Сюльпису французу система Птолемея с шарообразной Землей! Никогда такая речь не могла быть произнесена ранее V, или даже X века нашей эры.
.
Астроном-хронологист XVI века Петавиус, впервые устанавливавший вместе со знаменитым Скалигером основы современной древней хронологии, пришел к изумительному (I,81) выводу, будто это было лунное затмение минус 167 года июня 21 (вместо ночи-то с 4 на 5 сентября!). Однако это уже и совсем ни на что негодно. Ведь даже и помимо замены 4 сентября 21 июнем летнее солнцестояние в минус 167 году было 23 июня, а речь Француза произносилась, как видно из самого рассказа Ливия, после него, а не за 5 дней до него!
.
Это обстоятельство уже обращало на себя внимание позднейших исследователей, но никакого другого подходящего затмения и они не могли найти на протяжении многих десятилетий взад и вперед от назначаемого для этих событий времени, и потому историки и до сих пор останавливаются на минус 167 году (т. е. на втором веке до начала нашей эры). С нашей же точки зрения непрерывности в эволюции человеческой культуры этому а-приори нельзя поверить. Тут неизбежно допустить, что вышеприведенное место очень позднего происхождения. Понимая в буквальном смысле выражение, что описываемое событие было уже после летнего солнцестояния (причем по смыслу фразы оно могло быть и много позже его) и принимая определение «накануне сентябрьских нон», т. е. в ночь с 4 на 5 сентября,3 за буквально верное, я, руководясь таблицами в прологе этой книги, привожу здесь все лунные затмения, приходившиеся на 3—4—5 сентября юлианского счета, вплоть до времени напечатания книг Тита Ливия (табл. XCII).
.
Мы видим, что в период, указываемый Петавиусом (а с его почина и современными историками), т. е. около минус 167 года, нечего подобного описываемому затмению не было.4
.
3 Нонами назывались 5-е числа месяцев, кроме марта, мая, июля и октября, когда они приходились на 7-е число.
4 Годов до начала нашей эры я не мог поместить в этой книге, чтоб не обременять ее, но они даны мною в «Известиях Государственного Научного Института имени Лесгафта», т. V и VI.
А из подходящих дат затмение минус 133 года отпадает, так как тогда, после заката Солнца, около 6 часов вечера Луна взошла в небольшом частном затмении, которое уже кончалось, трудно заметное по причине малой фазы и вечерних сумерок, да и было не 4-го, а вечером 3-го сентября. Предполуночное затмение 4 сентября минус 105 года (23 ч. 22 м.) является первым подходящим. Оно было видимо в ночь с 4 на 5 сентября (в зените под +9° земной долготы от Гринвича и –9° земной широты) в 23 часа 22 минуты от гриивической полуночи, как половинное, а в Македонии середина его была около 2 часов ночи. Но в это время еще не было системы Птолемея и никто не мог предсказать затмение с такой точностью.
.
ТАБЛИЦА XCVII.
Лунные затмения около 5 сентября юлианского счета (для псевдо-пятой декады
книг Тита Ливия).

Затем мы сразу перескакиваем к V веку нашей эры, когда образованный астроном тоже едва ли мог предсказывать такие явления, и прежде всего встречаем затмение, середина которого была как раз видна перед нонским рассветом 5 сентября 415. Оно совершенно подходит, но, кроме него, вполне возможно и затмение в ночь с 4 на 5 сентября 434 года, когда полное лунное затмение было после полуночи перед сентябрьскими нонами.
.
А после него мы перескакиваем сразу в лунным затмениям 936, 955 и 1020 годов.
.
Но затмение 936 года не удовлетворяет всем требованиями Хотя оно и было от 2 до 4 часов ночи в Македонии, но оно случилось в ночь с 3 на 4 сентября, т. е. между предсказанием и исполнением протекло две ночи, что не соответствует описанию.
.
Затмение 955 года является тоже, как и 415 года, безукоризненно подходящим. Оно было тоже в ночь с 4 на 5 сентября, т. е. как раз накануне сентябрьских нон, наступивших, после этой ночи, и было очень сильное (10"6), хотя и не полное.
.
Вполне подходит также и затмение в ночь с 4 на 5 сентября 1020 года, которое, кроме того, было и полным, и очень-глубоким (18"7).
.
А после него до наших: дней не было других подходящих затмений.
.
Что же мы здесь видим? Традиционная хронология не оправдалась астрономией, которая сразу перебрасывает дело не ранее как к 415 ила 434 годам нашей эры, или даже к 955 или 1020 годам.
.
Насколько же отмеченные нами три подходящие затмения соответствовали описываемой Ливийцем исторической эпохе? Была ли тогда какая-нибудь война итальянцев или греков (ромеев) с македонцами в какой-нибудь из указываемых астрономией лет?
.
Возьмем сначала самые поздние из этих затмений.
.
А. Историческая обстановка двух более позднейших из приведенных здесь решений.
.
История говорит, что остатком Византийской империи на Балканском полуострове правила македонская династия, от 867 до 1056 года, давшая несколько выдающихся монархов. Во время затмения 936 года в Византии царствовал Константин Порфирородный (913—953), а через два года после его смерти было затмение 955 г. при его преемнике Стефане (945—959), тоже из македонской династии. На западе в это время властвовал знаменитый Оттон Великий, вступивший на германский престол как раз в 936 году во время третьего из найденных нами подходящих лунных затмений. Еще до него, начиная с 894 года, средняя и Южная Европа стала подвергаться постоянным нападениям магиаров (немецкое—Magiaren), неправильно называемых у нас мадьярами, или угров (немецкое—Hungern), неправильно переделанных нами в венгров. Оттон часто был принуждаем бороться с возмущавшимися против него богемскими и лотарингскимн вассалами, привел в ленную зависимость галиславян (лузитан в северной Богемии), датского короля и короновался в 951 г. ломбардской короной. После блестящей победы над магиарами при Аугсбурге (в юго-западной Баварии, в Швабии) 10 августа 955 г. как раз около безукоризненно подходящего затмения на 5 сентября 955 года он возвратился в Италию и в 962 году торжественно возложил на себя в Риме корону вновь образованной Священной Римской империи, в которую вошли таким образом Германия и Северная Италия вместе с Римской областью. Он силою сменил неподчинявшегося ему великого римского понтифекса и умер в 973 году. А в южной Италии в это время продолжали господствовать македоно-греки даже и при его сыне Отгоне II (973—983) и его внуке Оттоне III (983—1002 г.), разбившие войска Отгона II при Сквилаче с помощью призванных ими исламитов.
.
Насколько все это соответствует рассказу в псевдо-пятой декаде книг Тита Ливия?
.
В этой декаде. — найденной, напомню, только в Бенедиктинском Гессенском монастыре уже после отпечатания прежних книг и сочтенной за их продолжение, — сообщается прежде всего (в книге 21) о войне «римлян» под предводительством Клавдия с Австрией (Истрией 5), Испанией, Сардинией и Генуей (Лигурией). О триумфе (т. е. об увенчании или короновании) Клавдия за победы в Австрии, Генуе и Испании, и тут же сделана неожиданная вставка об Антиохе Епифане, как о живой еще личности, фигурирующей в библейских книгах Маккавеи.6 Но я пока не обращаю на это внимания 7 и прямо перехожу к интересному месту о смерти священного децемвира религиозной коллегии в Риме Эмилия Павла (аналогичного старшему кардиналу современной священной коллегии понтификальных кардиналов, который и до сих пор называется в Италии деканом, т. е. греческим названием доцемвира) и о выборе на его место Валерия Мессалы, Если мы припомним, что кроме этого декана-децемвира в описываемый период существовал в Риме и Pontifex Maximus, еще не присвоивший себе официально титула папы, но уже носивший титул священствующего царя — rex sacrorum, rex sacrificulus, — то аналогия духовной жизни Римской области в период Ливиевой легендарной республики от низвержения Тарквнния Гордого до Октавиана, продолжавшийся около 480 лет, с жизнью теократической республика в Риме от низвержения Ромула-Августула до Оттона (тоже около 480 лет) становится очень значительной. После смерти Эмилия сейчас же начались, по Титу Ливию, приготовления к войне с «македонским царем Персеем» и с царей Атталом, которая окончилась их поражением, и это составляет главное содержание остальных книг той же серия. Победитель и пленитель Персея полководец Эмилий Павел получает торжественное увенчание в Риме, и этим заканчивается рассказ. Конечно, все повествование Тита Ливия о македонской войне могло быть списано со времени сражения под Аугсбургом, но дата его, 10 августа, была шестым дней ид, а не кануном нон, и если историки не ошибаются тут на три недели, то и это затмение не подходит к исторической обстановке.
.
5 Латинское название Австрия.
6 Маккавеи в переводе с еврейского значат Молоты, по-французски Мартеллы, что странным образом совпадает с прозвищем династии Каролингов (714—987) Мартеллами по их родоначальнику Карлу Молоту.
7 Предлагаю читателям самим посмотреть на § 20 книги 41, чтобы убедиться в этом лично.
В результате из всей поздней серии подходящих затмений, в нашем распоряжении остается только затмение 1020 года... Но его можно принять в расчет только в том случае, если мы допустим здесь умышленный подлог. А для такого предположения у нас пет никаких поводов, раз мы имеем еще два удовлетворительные средневековые решения: в 415 и в 434 годах.
.
Б. историческая обстановка двух более ранних из наших четырех решений.
.
415-й год приходится на царствование Гоноряя, и в таком случае конец Македонской войны налегает па войну итальянцев с вест-готами, жившими по нижнему течению Дуная, как и теперешние венгерцы. Тогда и Ливиев царь «Аттал» налегает на Аттала же, которого готский король Аларих назначил самовольно императором запада вместо Гонория.
.
Я не буду сравнивать обоих: этих вариантов Аттала. А только укажу, что на Аларихова Аттала пошел полководец Гонория Констанций, соответствующий французу Сюльпису. Он за Альпами разбил вестготов и овладел их столицей, как раз около 415 года. Аттал попал в плен, его выставили в Равенне на посмеяние народу и сослали на остров Липару.
.
Историки относят эту битву к декабрю 414 года, а по нашему счету она была 5 сентября 415 года, на 8 месяцев позднее. Кроме того, я не хочу пройти молчанием, что существовал еще и другой более знаменитый Аттал, которого мы называем Аттилой. Второе удовлетворительное решение, данное нам астрономией, 434 год, как раз и налегает на этого Аттала, потому что с 433 года он царствовал в Паннонии, соединив под своей властью гуннов, скифов (славян) и германцев, основав огромное государство от Волги до Рейна и заставив восточного императора Феодосия II платить себе дань. Нам говорят, что около 451 года он перешел Рейн, потерпел поражение от западно-римского полководца Аэция, но потом проник в Италию и, вернувшись неожиданно в Паннонию, умер в 453 году.
.
Предоставляя историкам определение других личностей в рассказе Тита Ливия (так как все это псевдонимы, как и сам автор) и объяснение несходства локализации и характеристики отдельных, событий, я считаю вопрос о времени лунного затмения, предсказанного Французом Сюльписом, решенным. Это было затмение утром под 5 сентября 415 года нашей эры или вечером под 5 сентября 434 года. Более ранних решений нет.
.
II. Псевдо-четвертая декада.
.
Перейдем теперь к солнечному затмению 10 июля, описанному в четвертой декаде книг Тита Ливия. По обычной хронологии оно должно бы быть за 22 года перед вышеописанным лунным, т. е. 10 июля 393 года, но я уже показал, что это теоретически невозможно. Перед вышеописанным сентябрьским лунным могли быть, на основании движения узлов лунной орбиты, солнечные в июле только за 7, за 26 лет или за 34 года. Значит, будем искать время, не стесняясь этим указанием, самостоятельно.
.
Вот описание у Ливия. «Когда консул отправился на войну (в Грецию) из порта Бриндизи (в Калабрии) во время праздников в честь Аполлона, за 5 дней до июльских ид (т.е. 10 июля), днем, при ясной погоде, произошло затмение,8 так как Луна подошла под диск Солнца» (XXVII, 4,4).
.
8 Квинтил, или июль, — пятый римский месяц, считая за первый март. Здесь означено 10 июля, так как идами (которые посвящались как праздники богу-Отцу, по-латыни Idae) назывались 13-е числа месяцев, кроме марта, мая, июля и октября, когда праздник этот назначался на 15-е число. Значит, если выражение «за 5 дней» считать по календному счету буквально, то по нашему современному историческому счету это будет 10 июля.
Здесь в подлиннике сказано:  Interdiu lux obcurata est, cum luna sub orbem soils subisset.
Но солнечные затмения около 10 июля, начиная с минус 800 года и кончая 1589 годом нашей эры, были только в даты, указанные на таблице CXVIII.
.
Из всех этих затмений в Южной и Средней Италии были видимы только:
.
Солнечное затмение 10 июля +530 года нашей эры перед закатом, когда в Риме под Солнце подошла Луна, закрыв (в Риме и Афинах) около 1/8 части его диска, и затем Солнце зашло. Это первое солнечное затмение, вполне точно подходящее под описание Тита Ливия, начиная с IX века до начала нашей эры. В полном затмении Солнце взошло в этот день в Тихом океане, казалось предполуденным на юге Соединенных Штатов, полуденным на западе Атлантического океана и заходящим в полном затмении у берегов Гвинейского залива.
.
Солнечное затмение 10 июля 967 года. Оно было с древнейших времен лишь второе, приблизительно подходящее к вышеприведенному описанию. В этот день Солнце взошло в полном затмении в Сахаре, было таким же полуденным в Малой Азии, полуденным в Гималаях и закатным—в Новой Гвинее. В Риме и Афинах оно имело очень большую фазу, Луна закрыла снизу не менее 9/10 долей солнечного диска. И это очень подходящее затмение.
.
Солнечное затмение 10 июля 1032 года. Солнце взошло в кольцеобразном затмении в Южной Африке, оказалось таким же предполуденным к югу от Сомали и заходящим в Австралии. В Южной Европе оно едва ли было замечено и, кроме того, поздновато.
.
ТАБЛИЦА CXVIII.9
Солнечные затмения около 5 дней до июльских ид (для псевдо-четвертой декады
книг Тита Ливия).

9 Три числа в угловатых скобках обозначают: первое  долготу/широту той местности Земного шара, где центральная фаза данного затмения наблюдается на восходе Солнца; второе  долготу/широту  того места земного шара, где данное затмение наблюдается в полуденной видимости и третье  долготу/широту того места земного шара, где данное затмение наблюдается в закатной видимости (при счете долгот от гринвичского меридиана).
Вот и все затмения, которые отмечает нам астрономия поблизости от указываемой Ливием даты. В самую дату, если употреблять обычный календный счет, т. е. принимать 5 день июльских ид=10 июля, мы имеем три видимые в Европе за весь исторический период времени.10
.
Рассмотрим же историческую обстановку и этих затмений.
.
10 Старинное решение Петавиуса и Скалигера (оба XVI века), исходящее из того априорного допущения, что квинтилий в —189 году приходился на современный март, опровергнуто Хушке в его исследовании относительно древнего латинского года. Стоквелль думал, что речь идет здесь о затмении —187 года июля 17 (вместо июля 10). Фактом же остается лишь то, что подходящего затмения за все время до 10 июля 967 года нашей эры не было для этого описания, как хронологи ни старались укорачивать «древнеримский год».
.
А. Историческая обстановка первого решения.
.
530-й год наступил через 54 года после падения Западной Римской империи, и в Византии в это время царствовал Юстиниан (527—565), который только что заключил «вечный мир» с нападавшим на Византию «персидским» царем Хозроем I и готовился к морской войне с вандалами (т. е. вандейцами) будто бы жившими не около Пиренеев, а в северной Африке, и послал туда войска под предводительством Велисария. Счет по календам в это время еще процветал не только в Италии, но даже и в Англии, как видно из Англо-саксонской хроники (Anglo-saxon-chronicle, I, 28; II, 15), где сказано под 540 годом: An 540 her sunne abeostrode on XII Kal. Iulii (в этом 540 году Солнце затмилось двенадцатого июльских календ), и это вполне подтверждается вычислением: как раз в указанный день (20 июня 540 года) было полное солнечное затмение, шедшее через средину Италии и Балканского полуострова.
.
А должность консулов в Римской области и в Византии продолжалась даже и после падения Западной Римское империи, в первичном виде наместников, до половины V века, после чего консулы стали не наместниками своих областей, а только совещателями и выродились в позднейших conseliers d'etat — государственных советников.
.
В Италии в это время, т. е. до 526 года, царствовал в Равенне Теодорих Великий, а после него его дочь Амалазунта, убитая своим мужем Теодотом, воцарившимся вместо нее. Византийский «верховный консул» Юстиниан, возмущенный этим поступком, послал в 566 году против него Велисария, который овладел всеми городами Нижней Италии и направился в Рим, занятый в это время четырьмя тысячами готов (немцев). Рим отворил ему ворота, но в свою очередь был осажден сменивший Геодота Витигесом, отступившим от Рима через год и завоевавшим Милан. Такова была историческая обстановка затмения 530 года и она настолько мало походит на описанное у Ливия объявление римлянами войны сирийскому царю Антиоху и на завоевание его азиатских провинций, что о ней не стоит и говорить.
.
В. Историческая обстановка второго решения.
.
967 год, когда 10 июля произошло второе, астрономически почти подходящее к описанию Тита Ливия, солнечное затмение, характеризуется Георгом Вебером (по Грегоровиусу) в его Всеобщей истории так (т, V, ч. II. 4):
.
«Владения римского епископа (т. е. Римская область в первой половине X века) были отняты у него хищниками, в духовное владычество его стало бессильным, пустым титулом. Мрак распространяется над Римом, и в этом мраке изредка мелькают проблески света, в виде известий иноземных летописцев, слабыми контурами обрисовывающих этот период. Грубые буйные бароны римской Кампании, называющиеся консулами или сенаторами, развратные великие понтифексы, выбираемые из буйных вельмож, развратные женщины, бессильные военачальники, которые являются, дерутся, исчезают, как призраки, — вот фигуры, проносящиеся пред нашим взглядом во мраке смут».
Такова пышнословная цитата Вебера из книги Грегоровиуса, а сам Вебер прибавляет к ней:
.
«При всей скудости известий о состоянии Рима в X веке, мы видим, что там, по характеристикам иноземных монахов, господствовали тогда бесстыдные люди, забывшие бога и совесть».
«Великий понтифекс Иоанн X, преемник Сергия III, построившего Латеранскую базилику по плану разрушившейся (т.е, вероятно никогда не существовавшей) прежней, был первый великий римский понтификс, возведенный на престол партией вельмож... Лпутпранд говорит, что он, бывши священником в Равенне, часто ездил в Рим по поручению архиепископа, стал любовником Теодоры, очень известной римской аристократки, жены римского консула, или, как иначе назывался этот сан, сенатора Теофилакта. Теодора сделала его великим понтифексом».
«Быть может, этот рассказ (продолжает Вебер) принадлежит к числу выдумок, которых много у Лиутпранда (Кремонского епископа в Ломбардии, написавшего под названием Antapodosis историю своего времен и от 886 до 950 года и умершего в 972 году), но не подлежит сомнению, что Иоанн был возведен на понтификальный престол аристократической партией, в руках которой была тогда светская власть над (республиканским) Римом...».
«Он не жалел уступок и подарков, чтобы приобрести содействие князей неаполитанского, гаэтского, капуанского, салернского. Благодаря тому была одержана (14 июня 916 г.) над исламитами блестящая победа на реке Гарильано (в Нижней Италии), были разрушены их укрепления по низовью этой реки и надолго прекращены их набеги. Победитель в сражении на Гарильяно Альберик был прославлен, как второй Сципион, назначен консулом римлян, и награжден обширными имениями. Но, кажется, счастье сделало его слишком надменным. Говорят, он самовольно провозгласил себя римским патрицием, т. е. верховным правителем и стал действовать в Риме деспотически. Великому понтификсу удалось прогнать его. А он, как говорят, призвал на помощь магиар (мадьяр). Раздраженные римляне взяли его замок и убили его». Потом был задушен (в 928 году) и последовавший за ним великий понтифекс Иоанн X, и вся власть в Риме сосредоточилась в руках Маросии (Маруси), дочери Теодоры, которая приняла титул патриции (правительницы) и сделала великим понтифексом своего сына под именем Иоанна XI.
«В то же время образовалось и укрепилось сословие господ (nobles, Adel) в отличие от остального плебса, т. е. простого народа, обратившегося в плебеев, и стал входить в письменное употребление романский язык, первый памятник которого — формулы присяги — сохранены Нитгардом».
Мы видим из этой краткой заметки знаменитого немецкого историка, что общий контур внутренней жизни Римской республики первой половины X века (несмотря на скудость сведений о ней) очень похож на тот, который мы имеем в третьей и четвертой декадах книг Тита Ливия, составляющих независимое целое, охватывающих период времени около 29 лет и относимых теперь к доисторическому времени.
.
И тут и там мы видим консулов и сенаторов, патрициев и плебеев, под теми же самыми именами, видим и триумфы победителей и недалеко Венецианскою республику — «древнюю Венетию» — будто бы еще за 200 лет до начала нашей эры торговавшую янтарем, привозимым с Балтийского моря и славившуюся своими шерстяными тканями, со старинными городами Адрией, Аквилеей, Фельтрией, Альтино, и теперь существующими под теми же именами 11 и имевшими с VIII века нашей эры такое же республиканское правление с дожами (т. е. учеными от латинского dox или doctuc) в номинальной главе управления вместо римских великих понтифексов, апокрифично называемых папами, хотя этот титул начался лишь с Григория VII (1073г.).
.
11 А из других: Патавия теперь изменилась в Падую, Вицетия в Виченцу, Опитерий — в Отерцо, Тарвизий — в Тревизу и т. д.
Все это, после вычисления нами времени, описанного Титом Ливием солнечного затмения за 5 дней до июльских ид 967 года нашей эры, заставляет нас обратить серьезное внимание на четвертую декаду книг Тита Ливия... Выходит, как будто и древняя Венеция, и древний республиканский Рим носят в классической древности очень поздние средневековые одежды, подобно мифическим богам и героям, которых художники кануна Эпохи Возрождения одевали на своих рисунках в ботфорты, жабо и шляпы с перьями своего собственного времени.
.
Та нелестная характеристика, которую нам дали относительно Римской республики X века Грегоровиус и Вебер, не должна нас смущать. Они сами сознаются, что не имеют об этом ее времени никаких достоверных сведений и потому вполне целесообразно задаться вопросом: не осветит ли его нам Тит Ливий, которого мы теперь должны признать за апокрифического автора Эпохи Возрождения, писавшего не ранее первой половины XV века?
.
С. Историческая обстановка третьего решения.
.
Для третьего и последнего решения вопроса о времени, того места книг Почтенного Ливийца (табл. CXVIII), где он говорит «о Луне, подошедшей под диск Солнца посреди дня», получилось, как мы видели, настолько позднее время — 1032 год,  —  что, как будто, даже и не стоит останавливаться на его исторической обстановке. Это было время развития городских республик в Италии, подъема королевской власти в Германия, при основании в ней франконской династии Конрадом II, и все тут мало соответствует описанию Почтенного Ливийца.
.
С исторической точки зрения в этой четвертой декаде можно остановиться лишь на 10 июле 530 и 10 июле 967 года.
* * *
А как же — спросите вы меня — объяснить нам то, что из двух единственно удовлетворительных решений, полученных нами в (таблице CXVII) для псевдо-четвертой декады и двух полученных (в таблице CXVIII) для псевдо-пятой декады, соответственные затмения псевдо-четвертой оказались не ранее, как следовало бы быть, а позднее затмений псевдо-пятой декады? Ведь солнечное затмение 530 года, описанное в псевдо-четвертой декаде, на 115 лет позднее соответствующего ему лунного затмения 414 (или 434) года, описанного в псевдо-пятой декаде, а солнечное затмение 967 года, описанное в 37 книге Тита Ливия (т. е. в четвертой декаде), вышло у нас на 12 лет позднее предшествовавшего лунного (955 год), описанного в книге 44 (т. е. в пятой декаде)?
.
Очевидно, что порядок книг, а с ними и глав в сборнике Ливия перепутан, и каждый из рассказов этого сборника мы должны рассматривать отдельно, как и легенды об Иисусе в Евангелиях, или же мы должны оставить наше доверие к полной точности датировки разбираемого нами теперь затмения и допустить, что оно было отмечено не тотчас, а установлено в своем первоисточнике по воспоминаниям старожилов, уже забывших точный день события.
.
Но ведь этим самым мы признàем, что старожилы перепутали и все остальное... А если будем упорно утверждать, что они путали только вычислимые нами события, но верно передавали не вычислимые, и в подтверждение невычислимого будем исправлять вычислимое, перенося, например, мартовские затмения на декабрь, то, конечно, подтвердим астрономией что угодно.
.
Не пойдем же по этому скользкому пути, и если в четвертой декаде Почтенного Ливийца сказано (кн. 37, §4), что 10—11 июля в Риме было солнечное затмение, потому что Луна подошла под диск Солнца, то и будем понимать это буквально, а не «иносказательно», как теологи понимают Евангелие, хотя бы для этого и пришлось допустить, что сочинение Тита Ливия не есть сплошное последовательное повествование, а комплект многих отдельных рассказов, распределенных автором в фиктивную хронологическую связь друг с другом. Тот факт, что хронология здесь фиктивна, обнаруживается и вторым солнечным затмением, которое Ливий отмечает в марте месяце через два года после вышеописанного им затмения за 5 дней до июльских ид, т. е. 10 июля, когда «Луна подошла среди ясного дня под диск Солнца».
.
Ведь, и здесь мы опять впадаем в то же теоретическое недоумение. Через два года после июльского солнечного затмения не может быть мартовского, какого требует Ливий, а только июньско-майское, или ноябрьско-декабрьское.
.
Вот как описано это второе затмение в главе XXXVIII, в § 4.
.
«В мартовские иды, — говорит Ливий, — М. Вадерий-Мессала и Г. Ливий-Салинатор вступили в отправление консульских обязанностей и советовались с сенатом об управлении государством... Но раньше чем новые должностные лица отправились в свои провинции произошли на всех перекрестках в продолжение 3 дней умилостивительные молебствия по распоряжению коллегии децемвиров (кардиналов) вследствие того, что днем, приблизительно между 3~м и 4-м часом, наступил мрак. Было также назначено девятидневное жертвоприношение вследствие того, что на Авентине (в Риме) шел каменный дождь».
.
Мы знаем, что мартовские иды имели место всегда 15 марта, значит описанное затмение было или во второй половине марта, или в апреле, а что это была не случайная тьма от тучи, показывают трехдневные молебствия. Ведь они делались только по причине исключительных небесных явлений. Но когда же во вторую половину марта или в апреле бывали послеполуденные затмения?
.
Историки, по почину Скалигера, считают, что описанное здесь было через два года после предшествовавшего июльского затмения (566 год после «основания Рима»), и назначают для него 17 июля минус 187 года (т. е. во втором веке до начала нашей эры), совершенно не принимая в расчет, что консулы, вступившие в свои должности в мартовские иды, не могли засидеться в Риме до 17 июля и не уехать в свои провинции, не подвергнувшись всеобщему негодованию сограждан. Значит, крайним сроком для этого затмения является половина мая, нужная для сборов и совещаний с сенатом о курсе предстоящей политики, как наместников двух частей государства, да и в ожидании попутного ветра.
.
Посмотрим же, что здесь дает нам астрономия, при сопоставлении этого описания с решениями таблицы CXVIII для затмения 10 июля, допустив, что консулы могли задержаться до мая из за погоды.
.
1) После затмения 10 июля 530 года было через два года солнечное затмение 20 мая 532 года, но оно произошло лишь в 17 часов 37 минут от гринвичской полуночи, т. е, было закатным полным в южной части Атлантического океана, куда пришло из Южной Америки. Его едва ли приходится принять во внимание. А после него было подходящее затмение лишь через четыре года — 29 апреля 534 года со срединной: фазой в 7 часов 6 минут от гринвичской полуночи, хорошо видимое в значительной фазе на всех прибрежьях Средиземного моря.
.
2} После солнечного затмения 10 июля 967 года было через 23/4 года солнечное затмение 8 мая 970 года со срединной фазой в 3 часа 34 минуты от гринвичской полуночи, конец которого был превосходно виден в Южное Европе на восходе Солнца.
.
Таково единственное подходящее затмение через два года после описанного в XXXVII книге, как это требуется текстом Ливия. Ничего другого я не могу здесь предложить читателю.
.
III. Псевдо-третья декада.
.
Рассмотрим с этой же точки зрения астрономические явления, отмеченные у Тита Ливия и в псевдо-третьей декаде.
.
Вот как описывает он в псевдо-тридцатой книге (XXX, 38) солнечное затмение, виденное весной в Италии и относимое им за 13—14 лет перед предшествовавшим июльским:
.
«Пероое известие о возобновлении военных действий со стороны картагенян вызвало в Риме тревогу, и Тиберию Клавдию приказано было поспешно отправиться с флотом в Сицилию и оттуда в Африку. Тиберий Клавдий медлил приготовлением и спуском кораблей... Вызывали страх сообщения о знамениях, сделанные как раз около того времени, когда возникли слухи о возобновлении военных действий. В Кумах (в Итальянской Кумиане близ Турина) видели, что диск Солнца уменьшился 12 и шел каменный дождь; в области Велитр в земле образовался огромный провал, и бездна поглотила деревья. В Ариции молния ударила в форум и около лавок, а в Фрузиноне — в нескольких местах в стену и в ворота. Шел каменный дождь и на Палатине (в Риме). Это (солнечное) затмение по обычаю отцов было искуплено девятидневным жертвоприношением, а остальные (знамения) — принесением в жертву крупных животных» (XXX, 37).
12 Cumis solis orbis minui visus est et pluit Iapideo imbri (30, 37).
«Когда Клавдий отправился, наконец, из города, его застигла страшная буря между Козанской и Лоретанской гаванями и повергла в ужас... Потом он направился к Сардинии и когда огибал здесь Безумные горы, он подвергся еще гораздо более жестокой буре... Много кораблей попортилось и лишилось снастей, некоторые разбились. Пострадавший флот пристал к Караллам. Пока здесь чинили вытащенные на сушу корабли, наступила зима, год кончился... и никто не хотел продлить его власти» (за эти неудачи). (XXX, 39.)
Можно ли искать здесь солнечного затмения по одной фразе: «в Кумах (т. е. в Кумиане в Италии) диск Солнца казался уменьшенным и шел каменный дождь»? Конечно да, так как далее говорятся что это явление было искуплено молебнами. Петавиус отнес его к затмению 6 мая минус 202 года, видимому, в полной фазе после полудня на Шотландских островах и в Швеции. Гофман искал его 25 апреля минус 201 года, но его затмение было видимо лишь в Америке; Риччиоли и Сейфорт (Seyffortt) предложили 4 марта минус 199 года, но и это было приполярное затмение, которое не могло быть замечено в Южной Европе.
.
После того, как мы доказали полное отсутствие в древности хотя бы одного подходящего затмения для главы XXX той же серии книг Тита Ливия, вплоть до 364—367 годов нашей эры, мы должны искать это затмение в X веке нашей эры, если считать тут рассказ о Ганнибале, относящемся к исламитам. А если это не удовлетворяет исторической обстановке, то надо отнести его к V веку нашей же эры и искать источников рассказа и нападениях на Рим картагенских вандалов (вандейцев). По концу только что приведенного описания оно должно бы быть предвесенним, и, если дело идет о сарацинах, должно быть около 953—957 годов. Однако в этот период были только намеки на затмения.

Рис. 43. Кометы по старинным рисункам
(из Любенецкого).
Из всех помрачений Солнца в X веке затмение 16 апреля 953 года было наблюдаемо в полном виде лишь в центральной Африке, а никак не в Кумах (т. е. в Кумиано в северо-западной Италии). Затмение 6 апреля 954 года совсем не было видно в Европе, а только в западном полушарии.
.
Затмение 14 февраля 956 года было видимо лишь па Южном полушарии Земли, а затмение 2 февраля 957 года тоже было видно лишь на западном полушарии.
.
И только затмение 29 июля 957 года могло быть видимо в Италии как частное предзакатное и в очень малой фазе.
.
А другое солнечное затмение, подходящее к описанию, было 19 июля 938 года, когда Солнце взошло в полном затмении в Атлантическом океане, казалось таким же предполуденным в Ломбардии, полуденным в Каспийском море и закатным — на Целебесе, Но почему же его видели только в Кумиане, около Турина? Неужели вся остальная Италия могла быть в это июльское время под облаками?
.
Вот почему я думаю, что вся эта серия (от 21 до 30 книги), трактующая о карфагенских воинах с Ганнибалом, представляет рассказ о более древнем периоде, лишь искусственно присоединенном сюда.
.
Значит нам остается искать соответствующего затмения при нападениях из Картагена вандалов (вандейцев) на Италию и Римскую область в V веке нашей эры.
.
Поступим же и здесь по совокупности небесных явлений.
.
Прежде всего отметим, что за два года перед только что описанным затмением в Кумпано «хвост кометы протянулся от востока и до запада» (книга 29. 14).
.
А затем лет за 12 перед этой кометой было опять, затмение Солнца, записанное, как я говорил уже, в XXII книге (,§1):
.
«Приближалась весна. Ганнибал двинулся с зимних квартир ... перейти Аппенины... В Риме в мартовские иды, вновь избранный, консул К. Сервилий вступил в должность... В Сардинии Солнце изменило свой вид, и диск его показался уменьшенным...13
«Постаиовили: поднести богу-Отцу золотую молнию, а Авеитинской Богородице 14-царице и Анувианской Богородице-хранительнице — принести великие жертвы.
«Наконец, уже в декабре месяце, на целые сутки объявлено было празднование Сатурналий,15 и с тех пор вменено народу совершение этого праздника на вечные времена» (XXII, I).
13 In Sardinia... soils orbis minui visum... et Arpis Parmas in coelovisas pugnantemque cum luna solem.
14 По-латыни Juno, по-греческп Ηρα (Эра), мать Аполлона и других богов, созвучие с нашим хронологическим термином Эра.
15 Сатурналии праздновались от 17 по 21 декабря.
Читателя не должно смущать здесь описание фантастических событий, окружающих две коротенькие фразы о затмении. Все это только показывает, что затмение при консуле Сервилии в Сицилии действительно было очень внушительное предмартовское, скорее всего в феврале, и заставило разыграться фантазию. Но оно, очевидно, не было полным в Риме, так как иначе было бы рассказано и о тьме посреди дня.
.
Итак, наи предстоит задача найти такую последовательность небесных явлений.
.
А. — Солнечное затмение, видимое в Сардинии весною во внушительном виде, в меньшем в Арпино над Неаполем, но не отмеченное в Риме, другими словами, предзакатное почти а полном виде в Сардинии.
.
В. — Большую комету лет через одиннадцать после него.
.
С. — Новое солнечное затмение через два года после кометы, видимое около конца февраля в Кумиано, на самом северо-западе современной Италии, но тоже не отмеченное в Риме, т. е. закатное в Кумиано.
.
Эта последовательность трех явлений является особенно характеристичной благодаря вмешательству кометы, и потому, найдя ее, мы можем быть уверены, что нам не нужно искать другого решения.
.
Я попробовал решить эту задачу (для римско-карфагенской войны описанной у Ливия) по совокупности февральско-мартовских затмений, данных на таблице XCIX от минус 516 до, плюс 1485 года, и нашел прежде всего:
.
А. — Солнечное затмение 6 марта 946 года, в 9 часов 13 минут от гринвичской полуночи восходное в полном вид под –20° гринвичской долготы и –9° шпроты; полуденное под 40° гринвичской широты и +19° широты и закатное под 106° гринвичской долготы и +48 широты.
.
В. — Мартовская комета 956 года, о которой в летописи Ше-Ке говорится: «была вечерами комета в области α—β—γ Ориона. Хвост ее показывал на восток».
.
С. — Солнечное затмение 8 мая 970 года почти полное в Италии при восходящем Солнце. Но оно было не через два года после кометы, а через двадцать четыре, и ранее этого я не мог найти ничего подходящего.
.
Несравненно большее согласие получаем мы в плюс пятом веке нашей эры, подтверждающее мои вывод, что Ганнибал есть легендаризированный вождь картагенских вандалов (вандеицев), Гензерих, причем и город Картаген, может быть был современная Картагена в Испании, а не в Тунисе. Вот эти два затмения и комета.
.
ТАБЛИЦА XCIX.
Солнечные затмения в феврале и в марте с большой фазой в Италии
(для определения весеннего солнечного затмения в Сардинии около мартовских ид, описанного в псевдо-третьей декаде (XXII, 1) Тита Ливия).
.
–516 марта 28, максимум в Риме 5"6
–486 февраля 26, в Риме 5"4
–477 февраля 17, в Риме 10"6
–432 марта 30, в Риме 10"8
–423 марта 21, в Риме 9"4
–404 марта 21, в Риме 9"0
–347 февраля 19, в Риме 11"2
–274 марта 24, в Риме 2"2
–262 февраля 9, в Риме 8"6
–243 февраля 9 (Солнце взошло в частном затмении)
–216 февраля 11, в Риме 7"8
–208 марта 13, в Риме 7"2
–189 марта 14, в Риме 10"8
–180 марта 4, Солнце взошло в частном затмении.
–162 марта 15, в Риме 10"8
–104 февраля 3, в Риме 9"8
–77 марта 6, в Риме 11"0
–60 марта 27, началось перед закатом
–50 марта 7, в Риме 10"6
+5 март 28, в Риме 5"0
+17 февраля 15, в Риме 10"2
+26 февраля 69, в Риме 7"8
+44 февраля 17, началось перед закатом
+52 марта 19, в Риме 0"5
+71 марта 29, в Риме 9"6
+80 марта 10, в Риме 9"6
129 февраля 6, Солнце зашло при начале затмения
165 февраля 28, в Риме 2"7
174 февраля 19, в Риме Солнце взошло в конце затмения
184 февраля 29, в Риме 6"5
211 марта 2, зашло в начале затмения
228 мар1а 23, в Риме 10"0
278 февраля 9, в Риме 7"6
295 марта 3, в Риме 11"0
304 февраля 52, в Риме 6"8 305 февраля 10, в Риме 7"2
332 марта 13, в Риме 9"6
359 марта 15, в Риме 12"0 (первое полное)
443 марта 17, начало перед закатом
453 февраля 17, тоже
489 марта 18, средина перед восходом
507 марта 29, в Риме 7"2
538 февраля 15, в Риме 9"7
547 февраля 16, в Риме 5"6
591 марта 30, при закате
592 марта 19, в Риме 10"6
601 марта 10, утреннее слабое
704 марта 10, вечернее слабое
789 февраля 10, слабое утреннее
852 марта 24, значительное вечернее
862 марта 3, тоже предполуденное
916 апреля 8, тоже
946 марта 6, предполуденное значительное
992 марта 7, предполуденное значительное
1010 карта 18, предзакатное сильное
1058 февраля 25, предзакатное сильное
1086 февраля 16, вечернее сильное
1112 марта 29, вечернее сильное
1140 марта 20, вечернее значительное
1159 нарта 21, вечернее слабое
1207 февраля 28, полуденное сильное
1216 февраля 19, утреннее значительное
1270 марта 23, утреннее сильное
1337 марта 3, пред по еденное значительное
1364 марта 4, послеполуденное слабое
1365 февраля 21, послеполуденное слабое
1419 марта 26, предполуденное значительное
1431 февраля 17, вечернее полное
1459 февраля 3, вечернее слабое
1485 марта 16, вечернее сильное
NS. Фаза показана для Рима.
.
Первое затмение было 17 марта 443 года, когда зашло почти в полном потемнении у берегов Корсики и Сардинии, а в Арпино в лунообразном виде.
.
Вслед за ним через семь лет была знаменитая комета Галлея в мае-июле 450 года.
.
Второе солнечное затмение было через два года после кометы, т. е. 24 февраля 453 года почти такое же, как и предшествовавшее. Солнце зашло близ Кумиано в полном затмении, а в Риме в небольшой фазе, которую могли и не отметить, если горизонт был туманен.
.
Мы видим, что вся триада осуществилась полностью. Первое затмение оказалось года на три ближе к помете, чем выходит по расчету Петавиуса, но ошибка вполне возможна, если время было отмечено не тотчас, а по воспоминаниям старожилов.
.
V. Общий вывод.
.
Резюмируем же все сказанное здесь.
.
На приложенной таблице (табл. С) я конспектировал вычислимую астрономическую часть изложения Почтенного Ливийца.
.
«Пуническая» война, описанная в «псевдо-третьей декаде» его книг, оказалась включившей в себе небесные явления, имевшие место не ранее 443—453 годов вашей эры.
.
«Македонская» воина, описанная в «псевдо-четвертой декаде», включила в себя астрономические явления не ранее, как 967 года нашей эры.
.
А в последнюю полудекаду, где описываются главным образом «истрийские» воины, вкрапилось лунное затмение 415 года нашей же эры.
.
Так мы определили время событий, описываемых в книгах, «Тита Ливия», но не время его собственной жизни. Это скрывшийся под псевдонимом, еще неведомый автор Эпохи Возрождения, писавший по каким-то довольно точным документам, но много фантазировавший от себя, как и «Фукидид», повидимому, его предшественник или современник. При освещении событий , и даже в фактах он зашифровал своих героев псевдонимами, может быть, по обычаю того времени скрывать свои знания от непосвященных и раскрывать псевдонимы действующих лиц только «достойным».
.
В нумерации его книг произошла путаница. Первые 10 книг едва ли принадлежат его перу, так как там отсутствуют главки о знамениях и чудесах.
.
ТАБЛИЦА С.
Общий обзор вычислимых астрономических явлений в книгах «Тита Ливия».
Наиболее вероятные даты.

Всего лучше разделить этот сборник на четыре совершенно независимые друг от друга сочинения, не придавав никакого значения вставленным впоследствии в виде предисловий переходным мосткам друг к другу. А более всего не следует забывать, что это все —волшебная сказка.